В те дни на Востоке

— Гуран забайкальский! — усмехнулся Шумилов.

Постепенно около лейтенанта собрались все бойцы и сержанты… Каждому хотелось послушать, о чем он говорит. Веселов хотя и обижался на Арышева за то, что он заставил его пойти на занятия, но» желание побалагурить побороло самолюбие.

— А вы знаете, кто был вашим предшественником? — спросил он, подсаживаясь к лейтенанту.

— Да, уже слышал, — сказал Анатолий.

— На вас, конечно, не похож. У того была своя метода. Скажет: «Помкомвзвода, уведи людей подальше от глаз начальства, займи чем-нибудь». А сам — восвояси. Помкомвзвода занимал чем мог, а потом начинался перекур с дремотой, одиночное и групповое изучение СВТ — сон вместо тактики.

— Ты уж постеснялся бы рассказывать о таких вещах, — одернул» его Старков.

Веселов шевельнул белесыми бровями.

— Сказать стыдно, но и утаить тоже грешно.

— Значит, вы и сегодня рассчитывали изучать СВТ? — подытожил Арышев. — Если не хотели брать лопатки и противогазы.

— Конечно. С танками во сне можно и голыми руками воевать, — рассмеялся Веселов.

— Ну а если придется столкнуться с ними наяву? — Арышев «глядел лица бойцов. Все выжидательно молчали, лишь один Шумилов хихикнул:

— А вы тоже, поди, так занимались, когда солдатом были? Арышев куснул губу.

— Нет, товарищи. До войны я служил в Забайкалье. Так мы все-степи вдоль и поперек измерили. А во время войны, в училище, тоже-гимнастерка от пота не просыхала. Думаю, что и здесь не придется сидеть сложа руки.

Арышев не ошибся — взвод в наступлении действовал вяло. Вместо-быстрой перебежки бойцы трусцой переносили ружья, ставили их на» сошки и ложились около них, не окапываясь. А Шумилов даже не вынимал лопатку из чехла.

«А еще на фронт просился, — сердился Арышев. — Значит, надеется, что и так сойдет. Ничего не выйдет!»

Лейтенант вернул взвод на исходный рубеж и вызвал сержантов.

— Предупреждаю, товарищи, если мы будем действовать так, как сейчас, то до обеда не закончим занятия.

Сержанты обиделись.

— Это не от нас зависит!

— Солдаты обленились — им кричишь, а они ни с места!

— Если вы не способны командовать, то так и скажите. Зачем же обвинять других?

Но дело было не в этом: сержанты просто не знали требований нового командира. А коли так, покажут, на что способны.

Что они говорили своим бойцам, Арышев не слышал, только на этот раз солдаты действовали по-иному: быстро вскакивали и парами устремлялись вперед. Пробежав нужную дистанцию, ставили ружья и» окапывались. Данилов с Вавиловым так старались, будто чувствовали-себя в настоящем бою. Даже упрямый Шумилов живее стал припадать к земле и орудовать лопаткой.

«Кажется, лед тронулся», — подумал Анатолий. Он еще раз вернул взвод на исходный рубеж и выстроил бойцов, чтобы подвести итог.

— Если бы вы так, как вначале, действовали в бою, то уверяю, многим бы пришлось поплатиться кровью, а то и жизнью. Правда, потом кое-что показали. Но это «кое-что» еще далеко от совершенства.

— Ой, товарищ линтинант, и так вся гимнастерка мокра, — взмолился Степной.

— Если каждый день так заниматься, то и ног до столовой не донесешь, — проворчал Шумилов.

Лейтенант взглянул на него, усмехнулся:

— Уж за ваши-то ноги я спокоен — вы их не перетружаете. Оттого, видно, и занимаетесь так.

— Как? — обиделся солдат.

— Сейчас покажем.

Арышев вызвал из строя Данилова, взялся одной рукой за длинный ствол его ружья и протрусив несколько шагов, лег на спину.

Все рассмеялись, узнав по этим действиям Шумилова.

Лейтенант подошел к строю, на мгновение задумался.

— А вот Степной выполнял команды четко, как полагается солдату.

На побуревшем курносом лице солдата засветилась смущенна» улыбка: впервые за свою службу он услышал похвалу офицера.

— Старательно действовали Данилов с Вавиловым. Лейтенант приложил руку к козырьку фуражки и объявил всем троим благодарность.

— Теперь — с песней до казармы. За вами же должок остался, — улыбнулся Арышев.

— Споем! — отозвались бойцы. Степной звонким голосом затянул:

Фашисты-людоеды
Пришли в наш край родной
За легкою победой,
За сытною едой.

Все дружно подхватили:

Пехота, красная пехота,
Могучие полки.
У всех одна забота —
Фашистов на штыки.

Арышев с увлечением подтягивал бойцам. На душе его было легка и радостно, как после сдачи трудного экзамена.

В этот день он поздно вернулся в землянку. Воронков, склонившись над столом, что-то писал при свете коптилки, а Быков уже спал.

— Где пропадал до сих пор? — отложив ручку, спросил Александр Иванович.

— В казарме. Столько оказалось дел, что дня не хватило. — Анатолий снял гимнастерку и, оставшись в майке, присел к столу. Ясные глаза его потускнели, исчез с лица румянец.

— А я уж грешным делом подумал, что ты в клуб забрел.

— Что вы! Тут сейчас не до клуба. — И рассказал, как у него прошел первый день. — Меня удивляет, почему за этот взвод никто не взялся раньше. Пусть Померанцев их распустил, а после?