В тебе моя жизнь...

В тот день было более многолюдно, чем обычно, — просителей и вызванных на прием по той или иной причине. От этого скопления в комнате стояла духота, многие пытались обмахиваться прошениями. Даже распахнутые настежь окна не давали маломальской прохлады, настолько жаркой и удушливой был день. Людям в возрасте Воронин приказал подать воды, видя, что тем довольно тяжело находиться тут. Какой-то даме стало дурно, и ее препроводили с солями на свежий воздух.

— Вот, скрепите печатью и отправьте в Москву, — Воронин подал младшему адъютанту за столом в приемной несколько писем. Он чувствовал, как по его спине под мундиром и рубахой течет пот. Боже, как он ненавидел летнюю пору в такие минуты! Анатоль достал платок из рукава мундира и вытер капли пота со лба.

— Боже, какая духота!

— Да уж, — откликнулся адъютант. — Вон его превосходительство генерал Обухов говорит, что видать скоро будет гроза, и немалая. Хорошо еще осталось только четыре человека к государю. Может, пораньше закончим с приемами нынче. Эх, сейчас бы в деревню да в пруд! Вот это настоящее блаженство в эту пору, скажу я вам, — он посмотрел за спину Воронину. — Анатоль Михайлович, к нам еще визитер. Не думаю, что ему было назначено.

Анатоль обернулся. В приемную с трудом входил пожилой мужчина, тяжело опираясь на трость. Было видно, что весь его путь сюда дался весьма нелегко.

— Как же он прошел сюда? — ни к кому конкретно не обращаясь, удивился Анатоль и поспешил в вошедшему. — Позвольте, я помогу вам присесть.

— Благодарю вас, — старик оперся на предложенную руку, и Воронин провел его до кресла.

— Может, приказать принести вам воды? — предложил Анатоль, когда старик разместился на предложенном месте.

— Благодарю вас, было бы не лишне, — посетитель с трудом пытался отдышаться. Он запрокинул голову вверх, и Анатоль с удивлением узнал в нем графа Ланского. Всегда подтянутый довольно крепкий пожилой мужчина сейчас выглядел столетним стариком. Было видно, что его просто потрясло что-то, но что именно?

«Что ему здесь угодно?» подумал Анатоль «Прошение? Но о чем?». Он кивнул лакею, стоявшему поодаль, и тот поспешил подать воды пришедшему.

Из кабинета императора раздался пронзительный звон, призывающий к себе адъютанта.

— Мне необходимо оставить вас, ваше сиятельство, — сказал Анатоль графу. — Вам лучше? Если почувствуете дурноту, то сообщите об этом капитану Шангину (тот привстал из-за своего стола и склонил голову). Нынче у нас тут очень душно. Я всенепременно сообщу о вашем визите Его Императорскому Величеству. Что у вас за прошение?

Ланской поднял на него влажные глаза. В них стояла такая тоска, что Анатоль без труда угадал его душевное состояние сейчас.

— Это сугубо личный вопрос, — едва слышно прошептал он. Анатоль кивнул и отступил.

Император был не в духе. Либо сказывалась погода, либо какая другая причина, но он то и дело ходил по кабинету из угла в угол, что выдавало в нем крайнюю степень раздражительности, и запросто мог сорваться на крик, если чем-то был весьма недоволен, что бывало очень редко.

Вот и сейчас император ходил по кабинету, заложив руки за спину.

— Принесли пакет из моего полка, — дойдя до стены, он резко развернулся и двинулся в путь в обратном направлении. — Сплошные жалобы на поведение моих офицеров. Одни только жалобы!

Он вдруг подошел к столу и схватил письмо.

— Вот, пожалуйста: «Нынче ночью за трактиром господина Шаркни состоялся тренировочный бой на саблях между поручиком Кулагиным и поручиком Загорским. В ходе него поручик Загорский был легко ранен в левое предплечье, а поручик Кулагин получил порез на лице». Тренировочный бой! Дуэль! Чистой воды дуэль! Они думают, мы не можем читать между строк. Или вот полюбуйтесь! Где это? А вот: «…в ходе беседы возникли разногласия, в связи с чем и произошла небольшая потасовка между шестерыми студентами Петербургского университета и четырьмя офицерами Преображенского полка…». Драку они еще затеяли. Офицеры! Драться на кулаках, как мужичье. А вот это самый пикантный момент из всего послания генерала: «…предложил зайти в пекарню, увидев, что там горит свет. Пекарь, вследствие их просьб позволить им ознакомиться с его нелегким трудом, разрешил самостоятельно испечь утренний хлеб, что офицеры и сделали, придав хлебу неприличную форму. Вся опара была изведена на данное непотребство, и пекарь не смог выставить на продажу утреннюю партию. В связи с этим он покорнейше просит возместить ему убытки…». Непотребство… Только это чинить и могут. Совсем голову потеряли. Думают, мы не узнаем об их бесчинствах. Мы, шеф полка!

Император замолчал на мгновение, потом повернулся к Анатолю.

— Кто там еще ожидает?

Воронин глянул в список и назвал четыре фамилии. Все с прошениями — кто о переводе, кто о пенсиях.

— Возьмите прошения и скажите им, что мы ознакомимся и примем решение, о чем уведомим их письмом, — махнул рукой император. Анатоль вспомнил о графе Ланском.

— Ваше Величество, к вам еще один проситель. Его сиятельство граф Ланской Алексей Алексеевич. По личному вопросу.