В теле бойца

Я вообще плохо понимал происходящее. Я ощущал дикую мощь, бурлящую в теле, которое прекрасно повиновалось даже тем моим желаниям, о которых я не успел подумать. Я чувствовал пространство вокруг и своих врагов, чувствовал непреодолимую жажду убивать всё живое… Я чувствовал негодование демона во мне, который ярился недовольный от того, что его используют. Чувствовал непонимание со стороны Эльфина, а главное, я был Берсерком, вот только он полностью подчинялся мне. Вернее, я обладал телом Берсерка, но голова оставалась моей… Что же это за кайф. Немного раздражал вой настоящего хозяина этого прекрасного тела, но это можно и потерпеть.

Я переломил пойманное предплечье вампира и принялся сминать его как комок бумаги. Я делал это неспешно, глядя в глаза упырю и постепенно сантиметр за сантиметром перемалывая его кости, будто был воплощением адской камнедробилки. Второго вампира, который попытался меня достать, я встретил резким ударом ноги в грудь, отчего неудавшийся мститель отлетел на добрых пять метров.

Вампир с рукой плетью, который пытался остановить до этого молот, расширив глаза попятился. Я это заметил, и меня стала переполнять кровожадная ярость.

Я оскалил клыки и заглянул в глаза упырю, предплечье которого превращал в фарш. Он предпринял неловкую попытку к сопротивлению, но вторая его рука тут же отлетела в сторону, отсечённая острыми когтями.

Вампир заорал от боли и от ужаса, и это наполнило меня настоящим счастьем.

— Вы думали, что у вас есть какое-то превосходство передо мной, — я говорил тихо, но мой голос разносился над куполом, заглушая вопли истязаемого мной упыря. — Вы черви, возомнившие себя великими и бессмертными. Вам швырнули кость с адского стола, а вы посчитали себя избранными.

Я вдруг почувствовал в себе дикое желание вцепиться зубами в глотку вампира и начать пожирать его плоть, но едва смог себя одёрнуть. Я же так не делаю… вроде.

Ну точно, я же не ем никого. Разумные — это не еда. Вампиры — враги, это да, цели, которые так приятно истреблять, тоже да, но не еда.

А если не еда… То зачем я трачу время?

Я вонзил когти в грудь вампира, затем, сжав кулак, вырвал кусок плоти с внутренностями, заставив того стонать и задыхаться. Кажется, упырь, который до этого пятился, баюкая переломанную руку, стал верещать как девчонка, заставив меня благостно улыбнуться.

Расхохотавшись, я принялся вырывать из медленно умирающего вампира кусок за куском, а он смотрел на меня своими испуганными глазами и не верил, что с ним такое может происходить.

— А, понял теперь? — снова захохотал я. — Ты никакой не бессмертный — тебе просто позволили не умирать от старости. Ты упивался своей властью над ещё более слабыми червячками и возомнил себя божеством, но пришёл я и показал тебе, кто есть кто.

— Прекрати, — услышал я жалобный голос упыря за спиной. Теперь он не казался таким уверенным и надменным. — Мы признаём поражение. Ты победил. Ты достоин по праву сильного. Мы не будем тебя преследовать. Пожалуйста… прекрати. Ты же убиваешь его, — Я повернул голову к говорившему, продолжая кромсать едва живого упыря.

С моими глазами что-то стало, и я будто рентген стал видеть пятящегося кровососа насквозь.

— Хорошо, — ответил я и, не глядя на полудохлого вампира, одним движением оторвал ему голову. — Значит, настала твоя очередь.

— Прекратите это! — услышал я громогласный возглас Фериорра Кана, и это только раззадорило меня.

Прыгнув вперёд, я повалил пятящегося вампира на пол арены и принялся вколачивать в его лицо, оторванную голову его сотоварища. Тот попытался отмахнуться рукой с удивительно длинными когтями, но та тут же была вырвана из плечевого сустава и отброшена в сторону. И это при том, что я даже не смотрел в сторону избиваемого. Всё моё внимание было приковано к последнему вампиру, который растерял всякую воинственность и надменность. Он сначала пятился, а потом просто развернулся и побежал в сторону решётки. Не добежав и пяти метров, он прыгнул прямо на прутья и начал расшатывать их, пытаясь улизнуть.

— Прекратить! — ревел Фериор. — Снимите блокировку! Я приказываю! Я камня на камне не оставлю от этого места!.. Мы ведь признали поражение. Всё кончено. Нужно закончить поединок…

Из моей глотки вырвался рёв яростной радости. И я знал, что Фериор прекрасно меня слышит.

— Поединок закончится тогда, когда я его закончу, — от моего хохота, прутья решётки завибрировали сильнее, чем от гула беснующейся снаружи толпы.

Я отшвырнул в сторону проломленный череп, который больше не годился для причинения страданий жалким кровососущим тварям. Подхватив полубессознательное тело своей жертвы, я метко зашвырнул его в пытающегося просочиться сквозь решётку упыря, а затем рванул следом.

Какие-то пять размашистых прыжков, и я уже стою, сжимая на вытянутых лапах двух упырей, которые не то что сопротивляться — даже пошевелиться боялись.

Я повернулся лицом к бледному Фериору, который даже для упыря казался слишком белым. Меня сейчас серьёзно заботил вопрос, испугался бы я, увидев сейчас себя в зеркале.