В теле победителя

Пенёк неуклюже размахнулся, и вдруг неожиданно резко о рубанул веткой вперёд. До монстра оставалось ещё метров пять, но ветка вдруг удлинилась и с громким треском врезалась демону в лоб.

Раздался хлопок и демон исчез, оставив после себя пятно выжженой травы на том месте, где он только что стоял.

- Не выдержал науки, - заключил пенёк, - видимо совсем необучен был хорошим манерам, а плохими был под завязку набит. Вот и лопнул от переизбытка.

Один из пеньков поменьше, почесал затылок.

- Меня ты по дюжине раз на дню по лбу лупишь, а он только крепче становится, - протянул он.

- Это в тебе мудрость крепнет, и подпирает твой лоб, - с уверенностью объявил дед. – Ну всё нечего глазеть, мы ещё обход не сделали. Надо только найти тех непутёвых фей, проверить не накликали ли на себя беды.

- Дед, ну мы ведь каждый день к ним ходим, - возразил самый маленький пенёк.

- Они ведь глупые и беззащитные, таким нужно по три раза на дню всё втолковывать, иначе совсем беда будет. Ну всё, нечего отлынивать. Они вон в том дупле… Были…

***

Скриггинс Силарук, уже несколько часов слушал рассказ гномы о том как злобные вампиры истязают бедных гоблинят, людят и эрчат в своих тюрьмах, которые из злой иронии назвали детскими домами.

Ему было абсолютно по барабану на каких-то там детёнышей, но ради этой гномы, он готов был устроить вампирий геноцид. Он готов был свою бороду съесть если потребуется. Если подумать, он мог бы даже пожертвовать своими инструментами.

Его волосы в ушах и в носу, покорно лежали, проявляя спокойствие и выдержку, как и подобает волосам приличного гнома или гнорка.

Он старательно пытался уловить всё что говорила гнома, хоть, то и дело, терял мысль.

Что бы на его месте сделал этот мальчишка, Томпсон?

Наверное нужно улыбнуться. Дед учил что на женщину нужно много кричать, тогда её сердце растает, а борода будет шелковистой, но гнорку почему-то хотелось сказать что-то ободряющее.

Сделав огромное усилие над собой, Скриггинс сфокусировался на своих лицевых мышцах. Он несколько секунд потратил на то, чтобы понять какие из них нужно напрячь, чтобы растянуть рот в улыбке, и при этом не вызвать у окружающих желание поскорее сбежать.

- Почему вы улыбаетесь? – замолкла вдруг девушка на полуслове.

- Всё будет хорошо, - просипел он.

- Что простите? – не расслышала гнома.

- Спасём ваших зеленозадых засранцев, - ещё шире улыбнулся гнорк, а затем, произведя немыслимое количество мыслительных процессов, и решив нечто вроде: «Гори оно всё! Была не была!», положил руку на ладонь девушки.

***

- Почему так холодно? – спросил Эльфин борясь с болью в изменяющемся теле.

- Привыкай, - ответил Крам, - это теперь твой постоянный спутник. Зато не скучно.

Эльфин уже смог сесть. Рана на животе никуда не ушла, да и ноги по-прежнему не подчинялись ему, но он хотя бы мог нормально соображать.

Полуэльф уже час пытался докричаться до господина Макса, но тот будто пропал. Да и ощущение присутствия чуждого куда-то делось. В голове появилась откуда-то навязчивая мысль: «Теперь сам».

Крам уже три часа сидел рядом. Было видно что он обеспокоен чем-то, но Эльфина не оставлял.

- Ты ведь поможешь мне освободить маму? – в который раз спросил полуэльф. Он даже не допускал себе мысли, что эльфийка могла быть уже мертва.

- Да, Эльфин, спасём, - в который раз, терпеливо кивнул вампир.

Крам переживал о том, как разворачивается битва. Он не мог ни на что повлиять, не получить информацию из первых рук, да и вообще ничего не мог. Всё управление было в руках Гроуфакса, но Крам даже на миг не позволил себе пожалеть о своём поступке. Успех операции безусловно важен, но убийство Гроуфакса, была куда более приоритетной задачей.

Спустя ещё несколько часов, взвалив Эльфина на плечи, Крам побрёл к тому месту, где по предположению парня должна была находиться его мать.

У Крама был универсальный ключ, но на всякий случай, он взял личный ключ Гроуфакса, найдя его на теле вампира.

Когда они наконец добрели до металлической двери в камеру, Эльфин попросил Крама подождать, и ещё долго не решался попросить его распахнуть ворота.

Когда двери распахнулись и Крам внёс в помещение покалеченного полуэльфа в дальнем углу камеры свернулась калачиком тонкая фигурка эльфийки. Она старалась вжаться в стену, и молилась про себя о том, чтобы её не заметили, чтобы ушли. Чтобы оставили её одну. Она боялась одиночества, но куда страшнее были дни, когда её кто-то навещал.

- Мама, - позвал Эльфин, и фигурка эльфийки в очередной раз вздрогнула от страха. – Мама, теперь всё будет хорошо.

Эльфин по прежнему висел кулём на вампире.

Крам стоически молчал.

***

Гордор Гринланд, был в недобром расположении духа.

Он как раз покинул резиденцию древнего вамирского рода Даму, и результатом своего посещения был крайне недоволен.

Про младшую дочь Ванессу никто ничего не знал, а если бы и знали, то ему, эльфу, никогда бы не раскрыли её местонахождения. Несмотря на статус и послужной список Гордора, на него смотрели сверху вниз.