В темнице хилиазма истина

Отвечая на вопрос, «в какой мере авторитет отцов должен быть признан обязательным для христиан», Сагарда пишет: «Отцов Церкви можно рассматривать или отдельно каждого или всех вместе; в том и другом случае необходимо принимать во внимание частнейшие, но весьма важные соображения. Иногда мы видим, что отдельный отец Церкви на вопросы, поставленные его любознательным и проницательным умом, дает робкие, мало уверенные ответы. Таких решений, конечно, нельзя приравнивать к ясным и твердым суждениям, которые вытекают из всего учения этого же отца. Но и в последнем случае, когда язык отца представляет ни неуверенности, ни возможных при ней вариаций, необходимо исследовать вопрос, на который простирается его утверждение, мотивы, на которых это утверждение основывается. Если отец высказывает то, чему он учит, как слово Спасителя, как Откровенное учение, дошедшее до него путем непрерывного предания; если он говорит: «мы веруем», «исповедуем, «мы научены», «апостолы предали», «Церковь соблюдает»; если, наконец, мы не имеем никаких основательных данных сомневаться в правдивости этого утверждения, — то мы должны смотреть на него как на свидетеля, и его свидетельство, даже рассматриваемое отдельно, имеет высокое значение; сила этого свидетельства тем больше, — отмечает Сагарда, — чем ближе этот отец стоит к источнику апостольского Предания, чем определеннее он указывает и защищает в каком-нибудь положении учение Христа и апостолов или общий голос всех верующих или всех Церквей, иногда в противоположность к новшествам еретиков, следовательно, на основании специального исследования вопроса. Если же оказывается, что отец формулирует свое собственное мнение, — продолжает патролог, — излагает, как он сам понимает тот или иной догмат, словом, раскрывает свое личное богословие, тогда воззрения этого отца имеют силу постольку, поскольку убедительна его аргументация. Он — апологет, богослов, мыслитель, но не свидетель. В этом отношении бóльшим авторитетом, бесспорно, обладают те отцы, — замечает Сагарда, — которые в свое время выделялись из ряда других святостью и образованностью, были знакомы или переписывались со многими православными епископами, путешествовали по разным странам христианского мира, собирали сведения об учении и практике в разных Церквах и, следовательно, могли знать то учение, которое неизменно соблюдалось в Церкви вселенской как истинное апостольское Предание; наконец, были вождями при защите православного учения против появившихся еретиков, почему и пользовались у современников уважением и славой»54, — заключает свою мысль Николай Иванович Сагарда. Именно в качестве свидетеля и выступает по Отношению к Апокалипсису св. Ириней Лионский, которого называют «устами Поликарпа»55 — ученика Апостола Иоанна Богослова. Как раз здесь «непрерывное предание» воцерковляет Откровение, потому что «…об Апокалипсисе… главное русло церковного предания: Апостол Иоанн — Поликарп — Ириней»56.

«Хилиастическая» тема Апокалипсиса затрагивалась св. Иринеем Лионским также с позиций свидетеля: «на основании специального исследования» он выражает учение Церкви по этому вопросу. Святой Ириней Лионский прямо говорит, что отрицание святоотеческого учения о «тысяче лет» является следствием следования «еретическим мнениям»: «…Некоторые из почитаемых за правоверующих преступают установленный порядок возвышения праведных и не ведают способов приготовления к нетлению, содержа еретические мнения…»57. И немного далее повторяет: «Поелику, мысли некоторых увлекаются еретическими речами, и они не ведают распоряжений Божиих и таинства воскресения праведных и Царства, которое есть начало нетления и чрез которое достойные постепенно привыкают вмещать Бога; то необходимо сказать, что праведные должны сперва, воскресши для лицезрения Бога, в обновленном создании получить обещанное наследие, которое Бог обещал отцам, и царствовать в нем, а потом настанет суд»58. Амилленаристы, как правило, стараются не замечать этого сурового предостережения лионского епископа, приводя вместо него к месту и не к месту более мягкое св. Иустина Мученика. Следование, во что бы то ни стало, утвердившимся мнениям богословской школы привело к тому, что средневековые католические переписчики отвергли пять последних глав пятой книги «Обличения и опровержения лжеименного знания» св. Иринея Лионского, потому что в них содержалось «специальное исследование вопроса» о «тысяче лет»59 и отвергающие это учение святых отцов обличались в том, что «увлекаются еретическими речами».