В темнице хилиазма истина

Александрийская богословская школа выдвинула из своей среды активных противников буквального понимания «тысячи лет». «Из представителей александрийской школы особенную известность в деле противохилиастической полемики получил знаменитый начальник александр. огласительного училища Ориген…»122 Если святитель Ириней Лионский прямо говорит о том, что учение о «начале нетления» он получил от мужей апостольских, в том числе и Папия Иерапольского, то мнение противников святоотеческого «хилиазма» берет свое начало, как правило, от почитателя Платона Оригена, взявшего за основу не церковное предание, а философию. Действительно, какие бы аргументы сторонники аллегорического толкования не приводили, сколько бы имен святых отцов не называли, но ab origine (от начала) их линия ведет свое происхождение от Оригена. Это факт, который нельзя завуалировать, несмотря на старания обойти этот вопрос.

Мы видим, что в древней Церкви «согласие отцов» имело место. Но затем появилось аллегорическое мнение Оригена, попадающее в разряд тех мнений, о которых вынес свое определение святитель Ириней Лионский. Однако натиск еретического хилиазма был столь мощным, что блаженный Августин и некоторые другие учителя Церкви, в целях икономии, исходя из ситуации крайней необходимости, используя методику Оригена, аллегорически истолковали слова «тысяча лет». Но от этого аллегория не «отменила» учение святых Отцов Древней Церкви о «начале нетления», и уж тем более не стала учением Церкви.

Особую позицию по «тысяче лет» занял преподобный Ефрем Сирин, полагавший, что «тысяча лет» совершится в одно мгновение при кончине мира. Алфионов пишет об этом так: «…Нельзя не видеть, что в своей полемике с хилиазмом он стал на новую точку зрения, на которую еще не становился никто из его предшествовавших противником хилиастических ожиданий. Он ни старался отвергать подлинность Апокалипсиса, как делал это пресвитер Кай, ни приписывал составление его некоему благочестивому мужу, по имени Иоанну, как позволял делать себе Дионисий, но главным образом пытался истолковывать эту священную книгу так, чтобы на ней нельзя уже было основывать хилиастические мечты. Особенное внимание св. Ефрем обратил на главный догмат, на котором утверждалась вся хилиастическая доктрина, — на учение о двояком воскресении мертвых, — о первом воскресении праведников — для наслаждения, по мнению хилиастов, благами земного 1000-л. царства Христова, и втором — людей нечестивых для суда над ними. По его учению, оба эти воскресения совпадают между собою в одном и том же моменте времени, а не отделяются один от другого 1000-л. периодом времени, как утверждали хилиасты»123.

Но, опять-таки, нет никаких оснований для того, чтобы видеть в точке зрения св. Ефрема Сирина учение Церкви, а не попытку отбить натиск еретического хилиазма. Давайте рассмотрим отрывок, где он ведет разговор о «тысяче лет»: «Но требуешь у меня объяснения тысячи лет. И я потребую у тебя объяснить светильник (Откр. 2:1): камень бел (Откр. 2:17), теплое питие и изблевание (Откр. 3:16), все, что Иоанн гадательно представил, пиша к седми Церквам. Если требуешь у меня тысячелетнего первого воскресения; то и я потребую у тебя коня (Откр. 6:8), и бледнеющего Ангела, и духовного живого существа, называемого апсиноос (Откр. 8:11), горького по свойству, подобно полыни. Дай мне седмь фиал (Откр. 16:1) и возьми у меня тысячу лет. Докажи, что жена означает город (Откр. 21:9-10), и представлю тебе доказательство о тысяче лет. Объясни мне, что жена, сама собою возносящаяся (Откр. 12:14), сделается Иерусалимом и, собственно, есть не жена, и дам тебе объяснение на тысячу лет»124. Здесь мы видим совершенно отчетливо, что Ефрем Сирин не говорит «мы веруем», «исповедуем, «мы научены», «апостолы предали», «Церковь соблюдает». В этом случае речь идет исключительно о личном мнении этого святого.

Вывод из всего вышесказанного следующий: 1) «согласие отцов» имело место в древней Церкви и было направлено против аллегорического понимания преткновенных строк; 2) первым точку зрения аллегористов в этом вопросе озвучил Ориген; 3) в обстановке «крайней необходимости», из пастырских соображений и для нейтрализации буйства «плевел», блж. Августин принял решение «накрыть» этот вопрос «экзегетическим колпаком», поскольку в такой обстановке «не истинное потребно, но ложное опасно».

IV.3. О ереси хилиазма, осужденной святыми отцами