В темноте

Мой отец не знал, в каких ужасных условиях нам придется жить на Замарстыновской, 34, пока мы туда не пришли. Он договорился насчет этой комнаты в юденрате, еврейском совете, выполнявшем функции своеобразной организации помощи еврейскому сообществу. Юденраты работали по всей Польше. Это были организации, созданные евреями и работавшие для евреев. С одной стороны, они играли важную роль центров связи, а с другой – служили своеобразным мостом между немцами и населением гетто. Немцы поддерживали юденраты, потому что они позволяли им общаться с евреями, а также управлять ими. Мой отец всегда отмечал парадоксальность ситуации, в которой организация, созданная для помощи угнетенному и преследуемому народу, использовалась, чтобы народ, которому она должна была служить, было легче угнетать и преследовать. Юденраты были рукой, протянутой утопающему, но в любой момент способной толкнуть его обратно в воду.

Тем не менее в некоторых вопросах, например, в поиске жилья или в розысках родственников или знакомых, юденраты помогали очень сильно. Моему отцу дали адрес дома на Замарстыновской улице и имя – Багров. И все. Не знаю, довелось ли нам встретиться с этим Багровым, но мы должны были попытаться найти его, а он – сказать нам, куда двигаться дальше. Мы шли довольно долго, с полчаса. Я была рада наконец оказаться в этот солнечный день на улице, потому что мне очень не хватало свежего воздуха. Тем не менее я хотела знать, куда мы все-таки идем, потому что так долго шагать со всеми пожитками было очень сложно.

В центре города Замарстыновскую улицу пересекал мост. Через несколько недель этот мост станет границей «Еврейского лагеря», известного под немецким названием Juden Lager или Ju-Lag, городского гетто, где будут жить еще не расстрелянные и не отправленные в лагеря евреи. Этот район и сам станет больше похож на концлагерь. Дом номер 34 по Замарстыновской находился на ближней стороне от моста, т. е. за пределами района, который вскоре превратится в гетто. Я смотрела на продолжающуюся за мостом улицу и гадала, какие ужасы ждут нас там. Неужели там может быть еще хуже, чем сейчас? Ведь и на этой стороне от моста нам было очень худо. Даже я, ребенок, уже понимала, что такое страх и опасность.

Наш путь на Замарстыновскую, 34, был еще одним чудом из длинного списка маленьких чудес, потому что поиск жилья в тот момент казался задачей невыполнимой. Дворец или хижина… тогда это не имело никакого значения. Все отчаянно искали себе жилье, и то, что нам удалось найти себе крышу, можно считать настоящим везением. Моего дедушку выбрали одним из представителей юденрата, он был знаком с кем-то из жителей этого дома и помог отцу договориться о комнате. Мы не знали, чего ждать, а на месте увидели ужасную полутемную комнату, под завязку забитую выселенными из своих домов еврейскими семьями. Там был один санузел человек на 20. Все мы были беженцами, выброшенными на улицу из своих домов, лишенными возможности жить по-человечески.

Нас поселили в одну комнату с еще тремя или четырьмя другими семьями. Сейчас, спустя много лет, я понимаю, что совершенно ничего об этих наших соседях не помню. Возможно, у них тоже были дети, но я не помню, чтобы с кем-то там играла. Я играла только с братом Павлом. Мы с ним придумывали игры, в которые можно было играть мысленно. Я рассказывала ему всякие истории. И мы без конца разговаривали, разговаривали, разговаривали. Иногда в наших беседах участвовал и Мелек. Я уже втянула Павла в свой воображаемый мир, познакомила со своим другом, и теперь мы вместе жили в этом скрытом от окружающих мирке.

Как я уже говорила, никаких игрушек у меня не осталось – только надетая на меня одежда (в частности, драгоценный, связанный для меня бабушкой зеленый свитер), и одна смена белья, лежавшая в нашем единственном чемодане. Делать нам было совершенно нечего – только сидеть и ждать отца. Каждый день ему приходилось искать работу или добывать продукты. Каждый день мы просто сидели и ждали его. Покидая квартиру, он вел себя предельно осторожно. Улицы находились под контролем украинцев, и ему приходилось добираться до точки назначения переулками и задними дворами. Время от времени юденрат организовывал для евреев пункты раздачи продуктов и предметов первой необходимости. Информацию об этом распространяли по общине, и мужчины, отправляясь туда, петляли по самым глухим переулкам, чтобы избежать ареста. Некоторые обратно не возвращались.