В тени

«Ведь пострадал только я один, а дело выиграло, включил же он в свой доклад выдержки из моей записки! Значит, я не ошибался! Конечно, жаль, что в самые горячие дни меня отстранили. Однако он меня не расстрелял, просто указал мне мое место, то есть дал мне понять, кто он и кто я. Спасибо, товарищ Сталин, я все понял!»

Мерецков закрыл глаза и вскоре заснул под мерный храп охранника.

***

Николай шел вдоль свежевырытых окопов, на ходу отдавая приказы по размещению и маскировке огневых точек. Где-то рядом, километрах в трех, шел бой, и эхо сражения отчетливо доносилось до их позиций.

– Симонов, не ленись, копай глубже окоп, – указывал Смирнов. – Каждые десять сантиметров глубины на десять процентов снижают вероятность того, что тебя подстрелит немец.

– Земля здесь такая, товарищ лейтенант: на полштыка вглубь, и уже вода; вот и приходится выбирать, что лучше.

Его наспех собранная рота, численностью около пятидесяти бойцов, должна была прикрывать отход основных сил батальона. Красноармейцы были из разных частей, и он никого из них практически не знал, за исключением сержанта Вавилова. Полк с боями уходил на восток, стремясь как можно быстрее выйти к переправе, которую еще не успели уничтожить гитлеровцы. Немецкие летчики не бомбили переправу, по всей вероятности, стремились захватить этот важный для всех мост. Мимо окопавшихся бойцов, подняв столб пыли, промчался десяток легких танков, направляющихся к переправе.

«Вот и эти спешат на восток, прикрывшись броней и пушками», – провожая танки взглядом, подумал Николай.

Вчера вечером выстрелом диверсанта был убит командир полка, и командование подразделением перешло к его заместителю, майору Синицыну. Майор был небольшого роста, но широк в плечах. Его бритая голова, легко поворачивающаяся из стороны в сторону, напоминала какой-то замысловатый флюгер. Синицын в полку был человеком новым и явно не был готов командовать полком. Майор попытался отказаться от командования, но другого выбора у командира дивизии просто не было, и он своим приказом назначил Синицына на эту должность.

– Твоя рота прикрывает отход полка, – произнес майор и взглянул на начальника Особого отдела. – С таким количеством бойцов, как у тебя, сделать это практически не возможно, но резервов у меня нет! Единственно, чем могу помочь, это выделить тебе дополнительно еще два пулеметных расчета. Нужно удерживать высоту как минимум часа три, пока не переправится полк!

Он замолчал, словно давая Смирнову осознать поставленную перед ним задачу.

– Через три часа можешь отходить. Через три часа, не раньше! Понял?!

– Так точно, товарищ майор.

К Смирнову подошел комиссар Рыков.

– Запомни, лейтенант: смелого бойца, пуля боится, смелого штык не берет!

– Это только в песне, товарищ комиссар; в жизни все по-другому.

– Ты комсомолец?

– Так точно.

– Тогда я не понимаю тебя! За твоей спиной тысячи беженцев. Если ты не остановишь немцев, представляешь, что будет?!

– Твой сосед слева – стрелковая рота двадцать второй бригады. Она прикрывает твой фланг, – снова вступил в разговор Синицын. – И не факт, что немцы пойдут именно по твоей дороге.

– Понял, товарищ майор.

Смирнов козырнул и направился к выходу. Его остановил начальник Особого отдела.

– Держись, как можешь! Удержишь высоту, лично представлю тебя к награде, не удержишь – расстреляю на месте! Я ясно изъясняюсь, лейтенант?

– Так точно, товарищ капитан.

«Легко сказать, держись….», – подумал Смирнов, выходя из блиндажа.

***

Рота зарывалась в землю. Слева от окопа Смирнова был установлен станковый пулемет. Николай вышел на дорогу и посмотрел на позицию, которую занимали его бойцы. Где-то рядом шел бой, и Николай, шагая вдоль дороги, не мог не слышать залпы орудий и хлопки минометных выстрелов.

– Быстро укрылись! Ветками, ветками укрыли окопы! – командовал он.

И вдруг стрельба стихла. Это было так внезапно, что все моментально притихли в ожидании чего-то страшного и непредсказуемого.

– Товарищ лейтенант, смотрите, бегут! – крикнул Вавилов и указал рукой на дорогу, по которой, бросая на ходу винтовки, бежали бойцы.

«Что делать? – с ужасом подумал Смирнов. – Как их остановить?!»

Николай схватил в руки автомат и бросился навстречу бегущим прямо на него красноармейцам.

– Немцы! Немцы в тылу! – закричал один из бойцов.

Смирнов схватил его за рукав гимнастерки, но тот вырвался и побежал дальше.

«Остановить! Остановить!» – словно молот, застучало в голове Николая.

– Стой! – заорал он, потрясая автоматом. – Куда бежите, сволочи? Стой! Перестреляю, гады!

Но красноармейцы не слышали его. Страх гнал их все дальше к реке, через которую переправлялись основные силы полка и беженцы. Ни отчаянная матерщина, ни очереди поверх голов бегущих не могли отрезвить людей, одурманенных инстинктом самосохранения. Николай ухватил за руку одного бойца и опрокинул его на землю.

– Куда бежишь?! Трус!! – прохрипел он, окончательно сорвав голос.

– Да пошел ты…, – хмыкнул ему в лицо боец. – Танки там, танки! Хана нам всем!