В тени

Власов сидел у окна и бесстрастно смотрел, как снуют вокруг «Дугласа» самолеты сопровождения. Заметив это, Ворошилов по-стариковски проворчал Новикову:

– Хулиганят твои летуны, генерал. Чего доброго, вмажут по крылу, и полетим мы к чертовой матери! Чего улыбаешься?

Все четверо вспомнили трагедию тридцатых годов, когда в похожей ситуации погиб самолет «Максим Горький». В этот момент «Дуглас» начал снижаться. Маршал посмотрел на Маленкова. Именно этот человек, а не он, должен будет докладывать вождю о положении дел на Волховском фронте и о необходимости помочь армии резервом. Ворошилов в тот момент даже не мог предположить, что Маленков лишь ограничится общением с Мерецковым и наотрез откажется ехать во 2-ую ударную армию. Тот, словно угадав мысли Ворошилова, обернулся и посмотрел на Власова. Перед вылетом на фронт он тщательно изучил личное дело этого генерала. Его заинтересовал момент прохождения его службы в качестве советника в Китае.

«Надо же, какой взлет от комдива до заместителя командующего фронтом, – подумал он и невольно усмехнулся. – Впрочем, война всегда вносит изменения в человеческие судьбы. Они могут быть со знаком «минус» или со знаком «плюс». Судьба человека на войне – уравнение со многими неизвестными».

Эта мысль показалась ему толковой и интересной.

«Ее можно использовать при докладе вождю!» – подумал он.

Он хотел достать блокнот; но самолет коснулся колесами земли и, дрожа всем корпусом, побежал по полосе.

***

Немецкие танки появились из-за кромки леса. Выкрашенные в белый цвет, они, словно большие, неуклюжие корабли, медленно плыли в глубоком снегу, иногда останавливаясь для выстрела из орудия. Позади них тяжело двигалась пехота, напоминавшая капли мутной воды на белоснежной равнине поля.

Рота Смирнова лежала, зарывшись в снег. Копать окопы было совершенно бессмысленно: ломы и лопаты со звоном отскакивали от земли, не поддаваясь ни металлу, ни человеческой силе. Когда немцы подошли на расстояние прицельного выстрела, он дал команду открыть огонь по пехоте.

Николай поймал на мушку гитлеровца и нажал на курок. Немец уткнулся лицом в снег. Из-за леса ударили немецкие минометы. Воздух моментально наполнился скрежетом, на поле появились яркие черные пятна. Первые мины легли в стороне от их позиций, но, с каждым залпом, взрывы приближались все ближе к позициям роты, пока не накрыли красноармейцев.

Танки, убедившись, что артиллерии перед ними нет, устремились вперед. Не сбавляя скорости, они начали утюжить все на своем пути. Рота дрогнула и стала медленно отходить, к занесенным снегом оврагам. Немецкие танкисты не сразу поняли, что произошло. Два танка просто свались в заснеженный овраг и остались там, подожженные бутылками с горючей смесью. Третий танк был подорван гранатой. Его гусеница слетела с катка и растянулась на снегу. Лязгнул открывающийся люк, и голова немецкого танкиста появилась над башней машины. Смирнов нажал на курок, он просто не мог промахнуться!

Прошло около часа, и немецкие цепи вновь появились на поле. Они осторожно обходили трупы, лежавшие особенно часто. Николай укрылся за поваленным деревом и набивал патронами пулеметный диск. Закончив дело, он отшвырнул пустой цинк и положил подле себя две противотанковые гранаты и бутылку с зажигательной смесью.

Танки внезапно появились снова: на этот раз, они зашли во фланг роте. Красноармейцы, не выдержав атаки, сначала попятились, затем побежали по рыхлому снегу.

– Куда? Назад! – закричал Николай, вскочив на ноги.

Но бойцы уже не слышали команд своего командира. Пули ударили в ствол дерева, заставив его прижаться к земле. Немецкая пехота была уже рядом, и ему ничего не оставалось, как открыть огонь. Танк надвигался слева, и Николай швырнул в него гранату. Гусеница танка, вышвырнула из-под себя столб снега и, слетев с катков, словно змея, устремилась в его сторону. Танк завертелся на месте, и он легко добил его второй гранатой. Плохо веря в случившееся, Николай вытер вспотевший лоб и только потом заметил на руках кровь.

«Неужели зацепило?» – подумал Смирнов.

Ноги его мелко дрожали, и он невольно привалился к стволу дерева.

– Товарищ лейтенант, ползите сюда, – послышался голос Сибгатуллина. – Вот уж не думал, что мы с вами опять встретимся!

– Рано ты меня хоронишь! Где остальные? Неужели все погибли?!

– Почти все остались там! – произнес Сибгатуллин, указывая рукой на дымящийся от взрывов лесок.

Смирнов отвернулся, с трудом верилось, что он остался в живых, не пропустив при этом немцев…

– Товарищ лейтенант, давайте, я перевяжу вас, – предложил ординарец

– Что там? – поинтересовался Смирнов.

– Повезло вам: щепка. Как говорится, до свадьбы заживет.

Николай посмотрел на часы, стрелки остановились на десяти сорока.

***

Ворошилов вошел в приемную Сталина и посмотрел на Поскребышева, который что-то писал на листке бумаги.

– Свободен?

– Занят. Говорит с товарищем Молотовым, но вам разрешено войти в любое время.