В тени

Первым заметил русских ефрейтор Зампер. Красноармейцы сидели возле дерева и о чем-то разговаривали. Хольц махнул рукой, и пятеро солдат, одетых в белые маскировочные халаты, поползли в сторону русского охранения.

Красноармейцы погибли без шума. Вальтер подошел к трупам и оглядел их. В этот момент он не испытывал никаких эмоций.

– Засыпьте их снегом, – приказал он солдатам. – Звери все сделают за нас.

Через минуту приказ был выполнен. Судя по шуму, который доносился до них, до дороги оставалось не более километра. Стояла тихая морозная ночь. Яркая луна, словно раскаленная до красноты сковородка, висела над лесом.

Офицер махнул рукой, и взвод двинулся в сторону дороги. В связи с тем, что немецкие самолеты контролировали дороги, по которым осуществлялось снабжение войск, все поставки боеприпасов, продовольствия и техники, как правило, совершались в ночное время. Вальтер, посмотрел на часы, взвод двигался точно по графику. До рассвета оставалось чуть больше часа.

По дороге, мимо затаившихся в засаде фрицев, прошла маршевая рота. Вступать в бой с превосходящими силами противника немцы не стали и пропустили их. Вслед за ротой на дороге показалась колонна автомашин. Боясь обнаружения, машины шли с затемненными фарами; узкая щель фар, позволяла видеть лишь борт идущей впереди машины. Офицер, нажал на спуск. Красная ракета, рассыпая искры, осветила колонну. В ту же минуту по машинам ударили немецкие пулеметы. Передние машины остановились в то время, как задние продолжали движение. На дороге образовалась пробка, в которую полетели гранаты. Началась паника. Красноармейцы метались по дороге, не зная, куда бежать. В горящих машинах начали рваться снаряды. Огромной силы взрывы рвали ночной воздух…

Через час, когда на место прибыло начальство, немцы были уже далеко. Развернув рацию, они сообщили, что первая часть операции «Дорога смерти» прошла успешно. Вальтер Хольц, сидел под елью и запивал галеты горячим чаем, когда радист протянул ему полученную радиограмму.

«Поздравляю с успешным началом операции. Приступайте к выполнению второго этапа…» – прочел он.

Дочитав текст, он достал из кармана зажигалку и сжег листочек.

– Всем отдыхать! – приказал офицер и лег на лапник.

Солдаты, загасив костры, повалились в снег. К вечеру взвод снова направился к дороге.

***

Часовня, в которой размещался штаб батальона, горела. Она занялась сразу, едва подкравшийся немец выпустил из огнемета свистящую оранжевую струю огня. Одновременно с этим, немцы начали атаку с противоположной стороны. Это были солдаты капитана Вальтера Хольца, которые, по ошибке, приняли штаб батальона за штаб бригады.

Смирнов, прибывший на командный пункт батальона еще утром, ожидал прибытия командира бригады подполковника Жильцова. Услыхав выстрелы, он выскочил на крыльцо и увидел вдалеке выкрашенную в белый цвет «Эмку», которая медленно двигалась по дороге, объезжая воронки от снарядов.

«Почему Жильцов решил ехать днем?! – подумал Николай. – Рискует командир; ох, как рискует!»

До машины оставалось метров пятьдесят, когда по ней ударили немецкие пулеметы. Пули буквально изрешетили «Эмку». Атака немцев была настолько внезапной, что не позволила красноармейцам организовать достойной отпор. Многие погибли впервые секунды атаки, так и не поняв, что произошло.

Николай тщательно прицелился и мягко нажал на курок. Привычный толчок в плечо вселил в него уверенность в то, что они смогут отбить эту атаку. Пули угодили в баллон, который находился за спиной немецкого огнеметчика. Горючая жидкость в баллоне взорвалась и разом окутала тело гитлеровца. Он вскочил на ноги и, словно пылающий факел, бросился бежать по рыхлому снегу. Его дикий вопль на какое-то время заглушил шум боя.

Из-за полуразрушенного сарая показался немецкий автоматчик, который, не целясь, выпустил половину автоматного рожка в сторону Николая. Пули ударили в иконостас, пробив грудь Николая Чудотворца. Горящее бревно, упавшее откуда-то сверху, едва не угодило в Смирнова и, отскочив от пола, свалило бойца, стрелявшего из проема окна неподалеку от Николая.

– В Бога, в душу, в мать! – грязно выругался тот. – Надо же, умереть по-человечески не могу! Другим, небось, любимые да дети видятся напоследок, а мне – одни поганые немецкие хари.

Он не договорил. Пуля ударила ему в лицо. Каска слетела с его головы и, звеня, покатилась в угол. До слуха Смирнова доносились победные выкрики атакующих немцев. Не слыша ответных выстрелов, они осмелели и начали уверенно приближаться к часовне. Николай хорошо видел их сквозь дымную пелену и мелькавшее перед глазами пламя. Смирнов с сожалением подумал о пустых автоматных дисках, что лежали около него, и вдруг вспомнил о ноже. Он достал его из ножен и положил рядом с собой.

Огонь, тем временем, уже охватил громоздкий оклад иконы Иоанна Крестителя. Он глодал деревянный киот, скрывавший доску с ликом святого, и медленно подбирался к золоченому нимбу, жарко дыша Предтече в лицо.