В тени больших вишневых деревьев

— С дедами у нас война не на жизнь, а на смерть. Они нас хотят по новой построить. Да вот только хрен им, мы свое от-летали. Мы же не виноваты, что чижей на замену не дали. Я черпак и не намерен за ними сопли подтирать. Вчера стенка на стенку с ними бодались, чуть палатку не снесли. Шакалы прибежали, комполка полночи мозг выносил. Короче, чует мое сердце, чем-то эта возня закончится, как пить дать. Мы решили — не уступим по-любому…

— Да, я слышал про вчерашнюю бойню, весь полк судачит, — как-то задумчиво произнес Пожидаев, пытаясь предположить, чем закончится это противостояние, и протягивая руку, чтобы взять сигарету с гашишем у Игоря.

Открыв служебную дверь своим ключом и ступая как мож-но тише, хотя этого и не требовалось, музыка гремела на всю столовую, подполковник Фурса и капитан Парачиди подошли

к подсобке.

Видно, у двери в поварской каморке на роду было написано получать всякие тумаки различной силы и различными предме-

91

тами. И когда к ней приблизился зампотыл вместе с начкаром, то она, увидев их заговорщицкие лица, внутренне напряглась, готовясь к очередной взбучке. Но в этот раз прелюдий не было, как в случае с прапорщиком Гуляевым. Секунду помешкав, Фурса со всего маху с ноги ударил по двери раза четыре…

Разведчик вместе с поваром так и застыли с вытянутыми руками: один протягивает косяк — другой принимает. Какое-то время после ударов они так и сидели, и лишь только сизый дым тонкой струйкой подымался вверх к потолку, пока не по-следовала следующая серия ударов.

Гера было кинулся выключать музыку, но Игорь его оста-новил, дернув за рукав и отрицательно качая головой. Опять прозвучала серия ударов, но при этом никаких требований не выдвигалось. Разведчики вылупились на Серегу. В их глазах недвусмысленно читался все тот же классический вопрос: «Что делать?» Пожидаев губами по слогам начертил в полутьме: «Открывать не будем…»

Дверь, конечно же, не ожидала такой развязки. Ей казалось, что после экзекуции, которую ей устроил прапорщик Гуляев, ей уже ничего не страшно. Да и вообще, обычно постучатся, покричат, в ее чреве провернется ключ, и конфликт исчерпан. Но в этот раз пошло что-то не так.

Пожидаев знал, что она достаточно крепкая и, кто бы то ни был на той стороне, вряд ли ее вышибут, побарабанят-побарабанят, да и отвалят несолоно хлебавши. «Вариант такой, что вариантов нет», — теперь уже подумал Сергей, хотя он тоже не был жителем города-курорта. У него уже было последнее японское предупреждение от зампотыла, и если что, то ему светит пехота как минимум.

Тем временем натиск все усиливался, и к экзекуции двери присоединился Парачиди. С упоением долбя сапогом по двери, он мысленно представлял, что отвешивает поджопники Музе.

В его воспаленном мозге садиста представлялось искаженное от боли лицо поварихи-проститутки и как эта охреневшая сучка просит у него прощения.

Разведчики с поваром под барабанную дробь сапогами тупо смотрели на дверь, гадая, все же кто там, на той стороне. Ког-да начкар в очередной раз размахнулся ногой, «чтоб влепить

92

смачный поджопник Музе», Фурса, подняв руку, попытался остановить его, и удар получился смазанный, ни то ни сё. Па-рачиди посмотрел на зампотыла обиженным взглядом ребенка,

у которого забрали любимую игрушку…

— Надо выбивать дверь, — сказал подполковник, смотря в обиженные глаза капитана и сразу ставя своей интонацией точки над «i»: ломать ее будет начкар.

Услышав голос зампотыла и его намеренье, Серега понял: дело пахнет керосином, и начал тоскливо озираться по сторо-нам, ища какую-нибудь дырочку, в которой можно было бы исчезнуть, хотя прекрасно понимал: ее нет и быть не может.

Капитан слегка наклонил корпус, выставив плечо вперед, разогнался по узкому коридору… и с треском влепился в дверь, но особого впечатления на нее не произвёл. Однако стеллажи, прибитые гвоздями к фанерным стенам подсобки, дрогнули, уронив со своих полок пару-тройку булок хлеба. Комнатная муха, потревоженная встряской, проснулась и тотчас с за-миранием в сердце подумала: «Неужели не рай? Неужели ошиблась?»

Разведка опять во все глаза посмотрела на Пожидаева, кри-ча ими все тот же вопрос: «Что делать?» Сергей перевел свой тоскливый взгляд на дверь, понимая, что теперь только на нее надежда, поразмыслив несколько секунд, отрицательно покачал головой, решив идти до конца.

В эту же секунду раздался второй шлепок капитанского тела о дверь. Она, скрипнув петлями и зазвенев слегка полотном, осталась в том же положении. Со стеллажей полетели буханки хлеба вместе с поварешками и кастрюлями, а муха, оконча-тельно перепугавшись, залезла в какую-то щель и притаилась, перестав практически дышать.