В тени человека

Мы часто не замечаем того момента, когда скованность и угловатость отрочества уступают место уверенности в себе, свойственной юности. Между тем эти изменения, незаметные на первый взгляд, происходят в течение многих месяцев, и вот в один прекрасный день родители с изумлением узнают, что их ребенок стал совсем взрослым. Точно так же обстоят дела и у шимпанзе.

…Стоял жаркий летний день 1966 года. Я наблюдала за семейством старушки Марины и вдруг поняла, что недавний подросток Пепе вырос и превратился в прекрасного зрелого самца с красивой блестящей шерстью и мощно развитой мускулатурой. Я невольно залюбовалась его движениями, когда он схватил короткую толстую палку и принялся орудовать ею, расчищая вход в гнездо земляных пчел. Обе самки — старая Марина и младшая сестрица Пепе Мифф — стояли рядом. Все трое, казалось, совсем не замечали яростного жужжания пчел, и лишь малыш Мерлин, вскарабкавшись па дерево, наблюдал с безопасного расстояния за своими родственниками, которые с завидной смелостью опустошали гнездо.

Вот Пепе отложил в сторону палку и пропустил вперед мать. Марина засунула руку внутрь гнезда и извлекла оттуда душистые заполненные медом соты. Пепе тотчас отломил кусок для себя и вместе с матерью принялся жевать лакомое блюдо. Мифф не принимала участия в пиршестве, она почти вплотную придвинулась к матери и брату и, не сводя глаз, следила, как исчезают пахучие соты.

Минут через пятнадцать Пепе побрел прочь от разоренного гнезда. Марина перед уходом на всякий случай проверила, не осталось ли внутри еще меда, и, убедившись, что все пусто, поспешила вдогонку за сыном. Наконец-то к гнезду смогла подойти Мифф: она снова и снова засовывала в отверстие руку и слизывала с пальцев сладкую от пролитого меда землю. Потом и она побрела вслед за матерью и братом. Малыш Мерлин, ловко перепрыгивая с дерева на дерево, догнал семейство и присоединился к нему.

Все расположились в тени густого дерева. Мифф забралась наверх и начала кормиться листьями лианы, Пепе и Марина принялись выискивать друг у друга в шерсти. Мерлин раскачивался на ветке прямо над их головами, задевая братца то ногой, то рукой. Потом он шлепнулся вниз, приземлился прямо на плечо Пепе и начал тянуть его за руку, приглашая поиграть с ним. Не переставая перебирать шерсть матери, Пепе лениво пощекотал малыша. Ободренный вниманием Мерлин стал настойчиво карабкаться по спине Пепе, цепляясь за его шерсть, и наконец протиснулся между братом и матерью.

Случайный наблюдатель не задумываясь решил бы, что перед ним типичная семейная группа — мать, отец и двое детей. Да и мы очень легко могли сделать ту же самую ошибку, если бы не наблюдали за обезьянами в течение долгих лет и не знали наверняка, что Пепе — сын Марины. В сообществе шимпанзе семья состоит только из матери и детенышей (всех или нескольких). Отец не принимает никакого участия в судьбе своих отпрысков. По сути дела, совершенно неизвестно, кто из самцов является отцом того или иного детеныша. Устранение самцов от всех семейных дел — одна из основных особенностей сообщества шимпанзе. Самцы часто объединяются в группы, состоящие из одних представителей мужского пола, они совершают совместные передвижения, кормятся на одних и тех же деревьях, обыскивают друг друга.

Тем не менее мы ни разу не наблюдали у шимпанзе проявлений гомосексуализма. Правда, в момент чрезмерного волнения один самец может прижаться к другому и даже взобраться на него, или обхватить его за талию, или потереться. Однако эта форма поведения, даже при поверхностном наблюдении, не имеет ничего общего с гомосексуализмом, а выражает лишь потребность в физическом контакте с сородичем. Встревоженные и возбужденные обезьяны всегда стремятся коснуться друг друга. Если поблизости окажется самка, взволнованный самец, чтобы успокоиться, может дотронуться до ее наружных половых органов.

Отношения между полами у шимпанзе отличаются крайней беспорядочностью — промискуитетом. Это не значит, однако, что самка подпускает всякого ухаживающего за ней самца. Одна молодая самка, Джиджи, немного старше Фифи, всегда с большой неприязнью относилась к самцу Хамфри, чьи ухаживания отличались крайней агрессивностью. В дни набухания половой кожи Джиджи подпускала всех самцов, за исключением Хамфри. Всякий раз, когда он подходил к ней, распушив шерсть и подняв плечи, самка с криком убегала и пряталась на деревьях. Самец настойчиво преследовал ее, но почти всегда безуспешно. Правда, года через два Джиджи изменила свое отношение к столь верному поклоннику и стала отдавать ему предпочтение перед остальными.