В тени истории (ЛП)

На вопрос, полностью ли уже также и сами партии постигли свою новую роль, ответить менее легко. За это говорит то, что все представленные в бундестаге партии стремятся из старых классовых или мировоззренческих партий стать народными партиями. Это системно правильно. Пока партии были лишь для того, чтобы чуждое партиям правительство противопоставлять мнениям народа, имело смысл и значение то, что каждый класс и каждое мировоззрение образовывали свою собственную партию. Но партия, которая сама желала управлять государством, должна была каким–либо образом интегрировать в себя все классы и мировоззрения и смочь привести их к компромиссу, если при этом другая партия центр тяжести и акцент предпочла бы поставить иначе. Против принятия того, что партии уже полностью вросли в свои новые роли, говорит их вновь усилившаяся «поляризация» и снова и снова прорывающаяся у соответствующей оппозиции склонность учинять обструкцию. Именно в этом имеется опасность того, что пыл партийной борьбы сделает государство неуправляемым. Уже обычное слово «оппозиция» внушает ложное, в основе анахроническое отношение; возможно следует лучше говорить о правительстве и о запасном правительстве — в английской организации власти на это уже указывают слова «теневой кабинет».

Это именно не является задачей соответствующих партий меньшинства — постоянно вставлять палки в колёса партии большинства и всему, что делает правительство, автоматически говорить «нет». Их задача — держать себя готовыми к роспуску правительства в любой момент — и естественно рекомендовать себя в качестве следующего правительства. Лучше всего они будут себя рекомендовать своими собственными достижениями. Федерализм даёт для этого наилучшие возможности, поскольку он так сказать заботится об утешительных призах: даже если некая партия в Бонне долгое время вынуждена сидеть, как говорят, на жёстких лавках оппозиции, ей всегда дадут ту или иную столицу федеральной земли, где она будет сидеть на мягких министерских креслах. Это отличное средство предотвращения против озлобленности и досады на государство.

Воссоединение через земли?

Это не единственное преимущество федерализма. Весьма выраженная самостоятельность федеральных земель произошла ведь не совсем по собственной воле отцов Основного Закона. Федерализм был им так сказать предначертан оккупационными властями через создание земель, и при составлении Основного Закона более или менее был навязан, и по меньшей мере в Северной Германии, где людей всё ещё основательно беспокоило воспоминание о прежнем централистском правлении Пруссии с его экономностью и эффективностью, он никогда не стал действительно популярным.

Верно также и то, что отдельные германские земли всё еще случайное происхождение привязывают к бывшим оккупационным зонам, что пора бы наконец произвести недвусмысленно предусмотренные Основным Законом землеустройство и новое разграничение, и что повсеместно разделение например в школьном образовании или в криминальной полиции может привести к досадным неприятностям и к недоступности информации. Однако как раз эта последняя упомянутая опасность принесла в конституционную действительность учреждения, у которых возможно ещё может быть большое будущее — не только для Федеративной республики, но и для Германии в целом.

Я думаю о постоянных конференциях министров федеральных земель, конференциях по делам религий, министров внутренних дел и финансов, об учреждениях, которые не предвидел Основной Закон, которые однако оказались безусловно необходимыми и сегодня без них нельзя себе представить германской конституционной действительности. Они были безусловно необходимы, поскольку добивались только лишь определённого единообразия и координация во всем множестве областей, которые Основной Закон вывел за рамки компетенции федерации и передал федеральным землям для самостоятельного урегулирования. Федеральные власти не могут вмешиваться в управление этими вещами; и если они не должны развиваться в безнадёжно различных направлениях, то земли должны сами взять дело в свои руки и от случая к случаю на добровольной основе объединяться в вопросах определенных урегулирований. Таким образом, в определённой степени рядом с Федеративной республикой совершенно в тишине на той же территории образовалось нечто вроде неформального союза германских земель — свободный союз государств рядом с жёстко очерченным федеральным государством, объединение земель, у которого нет никакой власти над его членами, который однако предотвращает жизнь врозь. И кто не думает, когда он слышит такие определения, невольно о разделе Германии и о возможностях её будущего преодоления?