В тени истории

Мятые брюки–дудочка, нечесаные волосы, опущенные плечи, удивительно заторможенные, одновременно усталые и угловатые движения, безжизненные юные лица, тихая, обращённая внутрь себя манера разговора — всё выражает то же самое, что выражают также литературные, художественные и образы кино, что прежде всего выражают бесконечные мрачные «чёрные» остроты сегодняшних молодых людей: не отчаяние — это было бы слишком высокопарное, слишком патетическое слово, — также не собственно протест, потому что активное сопротивление в этом едва ли наличествует, — но как раз уныние. Нечто вроде тихого упрёка, порицания и неодобрительного принятия, которое также снова не поднимается до смирения (смирение ведь расслабленное и мирное, почти уже снова нечто позитивное); определённая капризная беспомощность, которая, пожалуй — потому что ведь в конце концов мужчина молод — слегка кокетничает сама с собой. На счёт кокетства я отношу заметный прирост явно выраженной неопрятности среди молодых людей.

Скажут — трюк, под знаком атомной бомбы и политической растерянности и безысходности. Но я полагаю, что это уловки и отговорки. Почему атомные бомбы и политические беды должны влиять только лишь на мужчин и не влиять на женщин? Однако это так.

Женщины, и как раз молодые женщины, как мне видится, почти как и всегда, полны совершенно нормального любопытства к жизни и жизнерадостности — возможно даже повышенной жизнерадостности, немного более возбуждённой, чем прежде. Таких массовых воплей раскованной женственности, как на концертах Beatles и подобных им музыкальных групп, раньше не было. Раньше вопили и бушевали — по другим поводам, но что считается поводом? — гораздо более как раз молодые люди, которые сегодня стали столь учтиво–тихими — и одновременно столь подавленными, в дурном настроении и тихо злобными.

Не то, чтобы у женщин не было своих забот и жалоб; вот например то, что «больше нет настоящих мужчин» — это сегодня можно услышать от любой женщины. Сюда также принадлежит и то, что инициатива в любви сегодня почти уже официально переменилась, что как правило женщины переняли роль охотников и поклонников, и именно снова в особенности у молодого поколения. Причина без сомнения состоит в мужчинах; почти все женщины предпочли бы, чтобы всё оставалось по–прежнему.

Американский критик и социолог Лесли Фидлер однажды написал, что мы теперь являемся, не понимая ещё этого правильно, свидетелями великого процесса мутации, «радикальной метаморфозы» западного мужчины, который намеревается превратиться в своего рода вечного юношу или мужеподобную женщину. Мужчина освобождается от своих традиционных функций: автоматизация сделала его как работника излишним, современная война «нажатия кнопок» делает его как воина не только излишним, но даже социально опасным. Противозачаточные таблетки освобождают его от отцовской ответственности и лишают его отцовского достоинства; весь идеал мужчины буржуазно–протестантского гуманизма с его кодексом здравомыслия, работы, исполнения долга, профессиональных достижений, зрелости, успеха потеряли свою действенность, они больше неприменимы к сегодняшним отношениям.

Как на это реагировал мужчина? Либо тем, что он стремился продлить возраст полового созревания вплоть до могилы, либо тем, что он пытался играть женщину: «Очень мало кто из нас до сих пор понял, что причёски под «Beatles", высокие техасские каблуки, брюки–дудочка с их выступающими ягодицами — всё это части одного и того же комплекса: великой деградации мужественности. То, что прежде выдумали гомосексуалы, теперь переняли собственно гетеросексуальные мужчины в качестве стратегии, посредством которой они хотят поставить на новую основу не только свои отношения к женщине, но также и отношения к самим себе в своих качествах как мужчины…»

Что ж, это называется изрядно бахвалиться, и настолько уж диким это собственно возможно всё же и не было в момент кульминации волны «Beatles», по крайней мере у нас здесь. Разумеется, следует помнить о том, что у Фидлера перед глазами американский образчик и что Америка, точно как и в случае сексуальной волны, всегда идет далеко впереди на том пути, где Германия как раз делает первые шаги. Но даже если Фидлер утрировал и как истинный американец хочет из веяния моды сделать мировой переворот, то пожалуй всё же есть зернышко правды в том, что он пишет.