В тени красных жасминов

Ребекка тяжело вздохнула. Конечно, она была обескуражена, в ее сознании была настойчивая мысль, что мать Пола умерла и что его отцом был Пьер… Она немного покачнулась, схватившись за спинку кресла для поддержки, но не до того, чтобы Шейла заметила ее состояние.

— Что-нибудь не так, Ребекка? — воскликнула она.

Пол сразу же обеспокоился.

— Что-нибудь не так, Ребекка? — настойчиво спросил он, положив руки ей на плечи и поддерживая ее. — Пойдем, пойдем и подышим свежим воздухом. Это душная комната.

Ребекка кивнула.

Но вмешалась Адель:

— Разве ты не думаешь, что было бы лучше, если бы Шейла отвела ненадолго свою подругу в гостиную, Пол? Я уверена, что им есть о чем поговорить, ведь, в конце концов, Ребекка за этим и пришла, не так ли?

Пол колебался. Ребекка хотела как-нибудь извиниться и пойти вместо Шейлы с ним, но, конечно, она бы этого не смогла.

— Это ведь то, что ты хотела бы сделать, милая? — спросил он.

Ребекка вздохнула.

— Я… я думаю, да, — согласилась неловко она.

Рука Пола на мгновение сжала ее, не оставляя сомнений в отношении его чувств, и затем он позволил ей пойти и сказал:

— О’кей, тетя Адель. Я пойду и повидаюсь с отцом. Потом, попозже, мы все попьем чаю.

Адель выглядела довольной, и Ребекка горько подумала, что она еще раз одержала маленькую победу. Даже если и так, она пришла, чтобы пронести немного времени с Шейлой, так что, возможно, она была не очень любезной. Но Адель точно должна была знать, что она чувствовала, что Пьер был для нее как разорвавшаяся бомба! На слегка шатающихся ногах она последовала за Шейлой из комнаты по коридору в её собственную гостиную. Это была большая приятная комната с прилегающей спальней. В ней стоял телевизор и даже небольшая электроплита, на которой она могла готовить себе пищу. По комнате были разбросаны некоторые предметы одежды, живо напоминая Ребекке то, какой неопрятной та была в квартире, но эти вещи были явно более дорогими, чем те, которые были у нее пять лет назад, и Ребекке стало интересно, повлияло ли на Шейлу ее окружение.

Шейла пригласила Ребекку сесть, и она повиновалась, радуясь тому, что могла отдохнуть.

— Мы выпьем немного кофе, да? Ты выглядишь так, как будто не отказалась бы. Это было таким шокирующим — видеть Адель вновь?

Ребекка вытянула пальцы вдоль обитой ручки кресла, думая, что бы сказать в ответ.

— Я… я полагаю, да, — согласилась она, желая расслабиться. Но ее терзали мысли, и она ощущала слабость и головокружение.

— Это была мысль Адель, — продолжала Шейла. — Держать себя в секрете, я имею в виду. Когда она обнаружила, что я знала тебя, то была очень заинтересована.

— Бьюсь об заклад, что была, — сказала Ребекка уклончиво, плотно сжимая губы. Как Адель, должно быть, радовалась возможности увидеть ее… ее жертву опять. Она старалась думать, но трудно было сохранять последовательность в мыслях. Пол был сыном Пьера! Именно эта картина закрыла все остальное и разрушила все ее хрупкие надежды относительно будущего.

Шейла добавила в чашки быстрорастворимого кофе и повернулась к чайнику, который должен был вот-вот закипеть.

— Ты не собираешься спросить меня, нравится ли мне частная работа сиделки?

Ребекка кивнула.

— Конечно, тебе здесь нравится?

Шейла энергично кивнула.

— Мне нравится. Я раньше не знала, понравится ли, но сейчас да. Все так добры и внимательны.

— Я думаю, ты также знаешь и отца Пола? — не удержалась Ребекка.

Шейла улыбнулась.

— Пьера? Конечно.

Ребекка покраснела. Шейла намеренно произнесла его ими, она была уверена.

Шейла, похоже, внимательно ее изучала и с намеренной жестокостью наблюдала за ее реакцией. Ребекки сама затронула тему, которой хотела избежать. Но ей как-то надо было отвлечь от этого Шейлу.

— Я… я думала, что ты вышла замуж, — заметила она. — За Питера.

— Питера Фельдмана? — Шейла издала презрительный возглас, — Ты же не могла серьезно подумать, что и выйду за него после твоего благородного жеста, не так ли?

— Что ты имеешь в виду? — Удивления Ребекки тону голоса Шейлы было достаточно, чтобы на мгновение отогнать мучительные мысли, которые неожиданно возникли. — Я думала, что ты любила Питера.

Шейла повернулась, чтобы налить кипятка в чашки.

— Я любила… по крайней мере, я думала, что любила. — Она поставила чашки. — Ты же не могла в самом деле поверить, что кого-нибудь водила за нос, не так ли? Боже милостивый, Питер был не из тех, кто позволяет себе тайные дела, в отличие от тебя! Его лицо всегда было отвратительно выразительным! — В тоне Шейлы звучала жестокая горечь, теперь и Ребекка чувствовала себя ужасно.

— О Шейла… — начала она, замотав головой.

Шейла следила за выражением своего лица и дала ей чашку дымящегося напитка.

— Сахар? — вежливо спросила она.

Покраснев, Ребекка положила в свою чашку сахар и затем, когда Шейла подошла и села напротив нее, в смущении заговорила.

— Честно говоря, я не знаю, что сказать… — пыталась оправдаться она. — Я думала… что мы обе считали…

— Я знаю, я знаю! — Шейла была раздражена. — Послушай, давай оставим это, хорошо? Я в данном случае приму твой галантный жест.

Ребекка сжала губы.