В тени луны. Том 1

Бешеный лай собак постепенно стал затихать за их спинами. Они повернули на север, в тень крутой насыпи, на верхушке которой густо росли кактусы. Вскоре, однако, они оказались в тупике. Насыпь с кактусами делала резкий поворот, загораживала проход и тянулась дальше к поблескивавшей воде озера. Нияз остановил лошадей и спрыгнул с седла.

— Впереди дорога, — прошептал он. — Ты не видишь отсюда, но я знаю… — Он вдруг осекся. — Тебя что, задело?

— Кость целая — это самое главное, — сквозь зубы ответил Алекс и неловко слез с лошади.

Нияз закатал рукав патанской рубахи. Корявый, с острыми краями кусок железа, которым сторож заряжал свой дробовик, проник в мясистую часть руки между плечом и локтем, образовав отвратительный, рваный шрам, из которого свободно сочилась кровь. Нияз разорвал на две полоски шарф Алекса, из одной половинки сделал что-то вроде тампона, а другой умело замотал раненую руку.

— Так что твоя дорога? — спросил Алекс.

— Она сворачивает направо, а затем идет вдоль насыпи. Когда я возвращался из Пари сюда этим путем, она не охранялась, но сейчас… кто знает. Ты подожди здесь, а я сбегаю погляжу, что и как.

Он исчез в темноте, а Алекс остался и стал ждать, прислушиваясь к многоголосью ночи и пытаясь подсчитать шансы на удачу. Порывами ветра несло по земле мертвый и высушенный кактусовый лист. Где-то выла на луну стая шакалов. По краям джиля квакали лягушки шумным и монотонным хором. С середины озера изредка доносилось чье-то кудахтанье — это кормились птицы.

Нияз вернулся так же бесшумно, как и ушел. Его обутые ноги не производили почти никакого звука при ходьбе по земле, покрытой толстым слоем пыли.

— Тропа закрыта, — еле слышно проговорил он. — В дальнем конце они перегородили ее телегой. Там дежурят, по крайней мере, двое. Может быть, есть и третий.

Алекс спросил:

— А джиль?

— Переправляться мы будем до утра. Если, конечно, не потонем, запутавшись в водорослях. Да и потом, в этом случае нам придется расстаться с лошадьми.

— Ну и что? Так даже лучше. Ведь ищут-то не просто патанца, а верхового патанца. Лошадь может выдать. Впрочем, на своих двоих далеко не уйти…

Алекс молчал минуту-другую, посматривая на насыпи с растущими там зарослями кактуса. Берега джиля были очень крутые, а через такие густые кактусовые изгороди могла продраться, пожалуй, лишь мангуста. Алекс кинул поводья Ниязу и проговорил:

— Стой здесь, я пойду гляну.

Алекс, стараясь ступать как можно осторожнее, пошел по насыпи вдоль берега, который резко завернул влево. Там была еще одна насыпь. Обе насыпи тянулись параллельно в сторону города на протяжении тридцати ярдов, образуя узкую лощину с крутыми склонами. В дальнем конце этой лощины она была перегорожена крестьянской телегой. Алекс стал приближаться. Вскоре он различил шум голосов и свет костра. Он подполз ближе и замер на месте, когда до телеги оставалось не больше десяти футов. Приглядевшись, он с удовлетворением отметил, что под днищем телеги, между неуклюжих колес привязан мешок с фуражом, а между оглоблей свисало одеяло, которое должно было закрывать собой костер, разведенный из навозных «лепешек». Пламя было низким, дым стелился по земле. У костра сидело двое часовых, которые увлеченно резались в карты. Третий сидел чуть в сторонке, привалившись спиной к колесу телеги и, по-видимому, спал. Между краем телеги и левой насыпью было как раз достаточное пространство для того, чтобы мог пройти человек. Но не лошадь.

Алекс стал осторожно отползать назад и вскоре присоединился к Ниязу.

— Не так уж и сложно.

Он изложил свой план в нескольких коротких фразах. Нияз кивнул.

— Попробуем. Если не повезет, повернемся к ним лицом. Нас двое, а их всего трое. К тому же из троих один всегда убежит.

— Мы не должны позволить кому-либо из них убежать. Он поднимет тревогу. Ладно, начали. Дай мне пять минут времени.

С этими словами Алекс повернулся и ушел туда же, откуда только что пришел.

Глава 19

Тропа была покрыта слоем пыли в несколько дюймов. Она была вся завалена мертвыми кактусовыми листьями с длинными шипами, которые полностью утопали в пыли, когда Алекс наступал на них. Легкий треск, издаваемый при этом, заглушался бульканьем кальяна и шлепками карт. В десятке ярдов от телеги Алекс прижался к земле и дальше продвигался уже медленнее, — дюйм за дюймом, — и по-пластунски. Предварительно он обернул нос и рот своей чалмой, закрывая их от пыли. Вскоре он достиг телеги и залез под нее. Часовые его не могли видеть из-за мешка с фуражом и свешивавшегося с оглоблей одеяла. Голова Алекса, между тем, находилась меньше чем в футе от ног третьего сторожа, который привалился к колесу телеги. Примерно в ярде от телеги болтали, ругались, кашляли и попеременно прикладывались к кальяну игроки.

Пыль и гадкий дым от навозного костра проникал в ноздри, несмотря на чалму, и это раздражало Алекса. К тому же страшно ныла раненая рука. По ногам у него проползла целая рота муравьев, а мошка, привлеченная сюда светом костра, вилась перед самыми глазами, то и дело норовя сесть на лицо.