В тени луны. Том 1

Каменная плита, которая в обычное время скрывала шахту от любопытных глаз, все еще была приподнята вертикально и прижата к первой ступеньке узкой и крутой лестницы, уводившей вниз. Из глубин самой шахты исходил слабый свет и доносились голоса. Алекс по-пластунски переполз от пипул-дерева до входа в шахту. Он замер и стал прислушиваться.

Внизу как раз начал говорить какой-то рассерженный человек странно знакомым голосом:

— …Всех подвергли смертельной опасности!

— Зато теперь все друг с другом повязаны неразрывными, смертельными узами! — ответил ему другой, резко-истеричный голос. — Теперь, когда все несут ответственность за пролитую здесь кровь, никто не посмеет предать нас! Ты же сам все это придумал! Не волнуйся, теперь они все проглотят свои языки! Не понимаю только, чего ты беснуешься? Ведь это был твой план! Уловка! И какая замечательная уловка! Человек — существо ненадежное, но ты придумал, как укрепить его дух и не дать поддаться соблазнам. Это было целое представление. Чего стоит только зеленый огонь из твоих пальцев! А молитва, поднимающая дух? А бой барабана? Хорошее начало для всей нашей священной работы! И пойми, в такие минуты жертвоприношение — вещь обязательная! Просто необходимая!

— В жертву должны были принести козла! — рявкнул первый голос. — Если бы я знал, что вы тут задумали…

— Правильно, — прервал его второй голос. — «Белый козленок за Кали»! Ты сам придумал этот пароль. Мы сделали все так, — голос стал истерично повышаться, — чтобы эффект был удвоен! Зачем Матери Кали паршивая кровь полудохлого бакри[37], когда мы можем предложить ей кровь тысячи… нет, сотни тысяч ферингисов?! Этим жертвоприношением мы дали клятву исполнить то, что грядет. С помощью этого жертвоприношения мы изготовили священный знак! Да, нам нужен ребенок! Ребенок тех, кто погряз в грехе! Ребенок тех, кто пожирает мертвых животных, кто разрушает наши устои! Ребенок мужского пола! И это только начало! Ах, как бы я хотел, чтобы его горло олицетворяло собой горло всех детей, мужчин и женщин! С каким наслаждением я перерезал бы его! Одним единственным ударом!

Голос все повышался и повышался, пока не превратился в истеричное завывание.

— Я также жажду смерти захватчиков, — сказал первый голос. — Но убивать беззащитного ребенка в такой форме… Это грех перед Богом и людьми.

— Ты что, хочешь сказать, что предпочел бы сохранить жизнь тому змеенышу? Фу! Это глупо! Ведь ясно же, что если бы мы не прервали его существование сегодня, через десять-пятнадцать лет он без всякой жалости убил бы многих наших! Их нужно уничтожать, истреблять! Листву и ветви, корни и семя! Никого не щадить! Никого! Никого!

Алекс услышал, как говорящий затопал ногами по земле с такой силой и яростью, что по всей сводчатой комнате загуляло эхо. Наступила короткая пауза, после которой первый голос проговорил лаконично:

— Ладно, что сделано, уже не поправить. Но я тебе вот что скажу: если для крестьян нашего представления будет достаточно, то этого же нельзя сказать о сипаях. Нам нужно что-то такое, что глубже проникает в сердце, что не оставит равнодушным никого. Сипаи, например, уже готовы к выступлению, но им нужен первый толчок. Искра, которая способна была бы воспламенить их. Мы должны найти ее.

Алекс почувствовал, как Нияз взял его за руку и прошептал ему на ухо:

— Давай опустим камень. Не думаю, что им удастся поднять его изнутри. Они будут заживо похоронены и умрут медленно, как крысы!

Глаза Алекса поначалу загорелись, отражая свет звезд. Он порывисто поднялся на ноги, но тут же остановился и отрицательно покачал головой.

— Нет. Я думаю, им все-таки удастся найти выход. Я видел там внизу летучих мышей. Значит, у них есть какая-то своя мышиная дверь. А при большом желании в мышиную дверь сможет пролезть и человек. Подождем лучше. Они станут выходить один за другим, и мы…

Нияз кивнул и стал вынимать из ножен длинный нож. Вдруг он насторожился, рывком повернул голову назад и замер, словно пойнтер, почуявший зверя. Он с пару секунд внимательно прислушивался к ночным шорохам, а потом вдруг хрипло шепнул:

— Назад! Под дерево! Там кто-то идет!

Нияз и Алекс отбежали от входа в шахту и вновь укрылись среди толстых жгутов корней пипул-дерева.

Слух не обманул его. Со стороны густых джунглей, обступивших полуразрушенные стены дворца, кто-то явно приближался. Хрустнула опавшая ветка, зашелестела трава, и вскоре Алекс и Нияз услышали приглушенный звук шагов по камням двора. Двое показались из темноты со стороны туннеля, прошли под сенью пипул-дерева и остановились у входа в шахту. На фоне полутемного, тускло освещенного звездами каменного двора они казались всего лишь двумя силуэтами. В руках у них что-то было. Какое-то оружие. В неровном свете оно напоминало… напоминало топоры с короткими рукоятками… Из джунглей раздался крик козодоя. Спустя секунду с противоположной стороны леса ухнула сова. Один из подошедших проговорил тихо:

— Пилао и Тибоя! Оба подали свои голоса! Это хороший знак, хоть он и пришел очень поздно. И бхил[38] хорошо спрятана.