В тени меча. Возникновение ислама и борьба за Арабскую империю

Правда, эфталиты были не единственной его целью. Пероз имел врагов не только к югу от степной границы, но и к северу от нее. Правившие там повелители — на огромной территории, простиравшейся между Персией и царством эфталитов, – могли претендовать на положение, ничуть не менее значительное, чем у самого шахиншаха. До мятежа Ардашира их предки правили империей, которая теперь называлась Сасанидской. Эти люди называли себя парфянами и бережно хранили память о золотом веке, когда им подчинялись и персы, и многие другие народы. Нельзя сказать, что могущество великих парфянских родов когда-либо действительно было сломлено. Хотя после знаменитой победы Ардашира над парфянским царем в 224 г. члены царской семьи были или уничтожены, или отправлены в изгнание, военные бароны легко пережили смену режима. Семь великих властителей Парфии не признавали над собой ничьей власти, кроме самих Сасанидов[96]. Основы их господства закладывались в течение многих веков «древними законами»[97]. Интересно, что самая могущественная парфянская династия — Карин (Карен) — могла проследить свои истоки до начала времен. Тогда один из ее предков уничтожил царя демонов — не больше и не меньше. Дахаг — могучий колдун, настолько злой, что из его плеч вырастали ядовитые змеи, питавшиеся мозгами младенцев, – правил миром в течение целого тысячелетия, пока один из предков Карина — кузнец по имени Кава — не возглавил мятеж против тирана. Такая родословная была весьма подходящей для парфянских властителей; к тому же их претензии поддерживались немалым богатством и людскими ресурсами. Поэтому Сасаниды неизменно уделяли максимум внимания и энергии западной части империи, а от восточной держались подальше. Ни один шахиншах, разумеется, этого бы не признал, но на большей части территории Парфии царская власть Сасанидов оставалась иллюзорной. Карин и его «коллеги» управляли своими владениями скорее как партнеры в некой конфедерации, чем как покорные подданные Персидской империи. «Каждый из вас — господин в своей провинции, – однажды во всеуслышание объявил один из них, – и обладатель великой силы»[98]. Персия, конечно, была империей, но в восточной части она была еще и Парфянской[99].

И в этом, поскольку у шахиншаха не было выбора (он должен был уничтожить угрозу со стороны эфталитов), заключалось большое неудобство. Срочная необходимость укрепить оборону империи на северо-восточной границе, усилив существующие города или построив новые, никак не увязывалась с установившейся политикой не путаться под ногами у парфян. Несмотря на самоуверенность, Пероз не мог игнорировать эту проблему. Несмотря на то что поддержка эфталитов когда-то помогла ему взойти на трон, все же решительный удар нанес парфянский военачальник — Рахам из рода Михрана. Именно он пленил и казнил старшего брата Пероза, после чего тот стал царем[100]. Двадцать пять лет амбиции персидских царей опирались на поддержку представителей парфянских династий. Без нее у Пероза не было шансов победить выскочек-эфталитов. Одновременно он не мог рассчитывать на полную победу, не проведя свои армии через Парфию. Куда ни кинь — всюду клин.

Хотя как знать. Пероз был не только храбрым, но и умным. Он знал, что перо иногда может быть столь же полезным, как и меч. Собирая воинов и инженеров на оборону империи, он одновременно задействовал менестрелей, бардов и писцов. Понимая, что прошло время, когда имело смысл трубить на всех углах о чисто персидском происхождении Сасанидов, он решился на простой, но вместе с тем беспрецедентный шаг — приказал переписать свое прошлое.

Шахиншах велел составить новое генеалогическое древо, более приемлемое для чувствительных парфян, разветвленное, включающее разные культуры. И ученые начали усовершенствовать родословную Сасанидов. К счастью, в устном народном творчестве сохранилась информация о вполне подходящих предках. Кеяниды — как кузнец Кава, от которого произошел Карин (по его утверждению), – были героями сказочно далекого прошлого. В их биографиях присутствовали говорящие птицы, летающие колесницы, возведенные демонами крепости и другие чудеса. Но в отличие от Кавы другие предки были наделены фарром. Ведь династия, безусловно, была царской, даже имя было производным от Kai — «царь». Но не это было главной причиной того, что Пероз неожиданно стал утверждать, что является потомком Кавы. Значительно привлекательнее было географическое положение владений Кеянидов, которые располагались не в Персии, а в Парфии и к северу от нее — к Гургану. Здесь Кеяниды стояли на страже своего народа, героически сражаясь не только за свое царство, но и за фарр, ведь враги покушались и на то и на другое. Когда Пероз наступал на эфталитов в северном направлении из Парфии, он делал это как самопровозглашенный наследник Кеянидов, чьи корни были в тех же самых землях, которые он пришел защищать.