В тени меча. Возникновение ислама и борьба за Арабскую империю

Амбиции Кавада шли намного дальше, чем разорение сельской местности Римской империи: он хотел захватить большой город. Лучше два. В конце концов, настоящее богатство находилось именно в городах: золото, промышленное производство, рабы. Соответственно, шахиншах не пошел по низинным дорогам, по которым уже шли потоки сельских беженцев, а направился на север через горы Армении. Его первой целью стал город Феодосиополь, который он атаковал внезапно и захватил с легкостью. Далее он повернул на юг и устремился к еще более заманчивому призу. Амида, сильно укрепленный город в 80 милях от границы, массивные базальтовые стены которого возвышались над верховьями Тигра, отбил много персидских атак. И теперь Кавад не ожидал, что он станет легкой добычей. Еще до атаки городской губернатор укрепил оборону, руководствуясь целым рядом дурных знамений: нашествие саранчи, затемнение солнца, землетрясение, голод и чума[148]. Определенно не было перспективы повторить трюк с Феодосиополем и взять Амиду внезапной атакой. Тем более что более 50 тысяч жителей, убегая от кавалерии эфталитов, нашли убежище в городе, практически удвоив его население. Хотя это сделало существование людей невыносимым, по крайней мере, не было опасений, что не хватит воинов для защиты городских стен. И действительно, оборона Амиды впоследствии стала легендой. Все, что было в городском арсенале, бросили против персов: стрелы, камни, кипящее масло. Даже женщины и дети шли на стены и кидали на головы атакующих камни. А городские проститутки насмехались над шахиншахом, выкрикивали оскорбления, когда он оказывался в поле их зрения, и оголялись перед ним.

Через три месяца настал черед Кавада смеяться последним. Отряд персов проник через канализационную трубу, проходившую под стеной, и занял внутреннюю башню. Сам шахиншах стал у подножия стены, обнажил меч и поднял в атаку армию. Персы устремились по осадным лестницам на стены и наконец ворвались в город. Охваченные триумфом и жадностью победители разорили город. Многие жители были захвачены в плен, чтобы стать рабами. Знать превратилась в заложников, а остальных безжалостно убили. Улицы заливали кровью. Десятки тысяч тел были свалены за городскими стенами, и еще долго по всей округе разносилась вонь разлагающейся плоти. Прошли десятилетия, но люди, жившие вдоль восточной границы Рима, все еще помнили страшную бойню.

Именно этого и хотел Кавад. Хотя война, которую он начал, постепенно иссякла, превратившись в кровавый тупик, а сама Амида, вскоре осажденная римлянами, в конце концов была им продана (принеся неплохой доход), шахиншах имел все основания считать, что добился своих целей. После долгих лет поражений и упадка правитель Ираншехра доказал всему миру, что краха династии не будет. Дом Сасанидов выдержал невзгоды. Но это еще не все. Кавад стремился не только возродить Персидскую монархию, но и укрепить ее, создать для нее более прочный фундамент. Все ее враги должны были четко знать свое место. В 506 г. он подписал договор с римлянами, который снова обязал цезаря выплатить Персии крупную сумму золотом. Часть ее, конечно, могла быть использована, чтобы откупиться от эфталитов, но и на этом фронте неожиданно появились многообещающие новости. Путешественники, пришедшие из дальних степей, начали приносить сведения о подъеме новых дикарей, доселе неизвестного народа, называемого турками. Таким образом, у эфталитов появились проблемы со своими же собратьями-кочевниками. Воистину велика милость Ормузда.

А тем временем Кавад принялся разбираться с внутренними проблемами Ираншехра. Хотя главной причиной его падения явилась ересь, вернувшись к власти, он не изменил своей приверженности маздакизму, даже наоборот. Трудно сказать, чем он руководствовался — убеждениями, цинизмом или и тем и другим, но остался ярым приверженцем пророка-коммуниста. Сильных следует усмирить, а огромные поместья знати и священничества — уменьшить, так будет справедливо — в этих требованиях было заключено обширное поле для реформ. Гений Кавада — или его слепота — заключался в том, что долгое время он не видел ни малейших противоречий между двумя основополагающими политическими линиями своего правления: защита и укрепление царской власти и спонсорство социальной революции. Ничто лучше не иллюстрирует успехи, которых он сумел достичь, чем судьба семьи, которая в начале его правления грозила возвыситься над всем Ираншехром — династии Карина. Таким масштабным оказалось наступление маздакитов на эту могущественную и высокомерную династию, что она не устояла. Уничтожение ее оплотов в Мидии сделало ее бессильной сопротивляться, и Кавад, желая довести дело до конца, оттеснил ее остатки на восток, подальше от резиденции царской власти. Месть сладка.