В тени монастыря (СИ)

Только вот для шкатулки был нужен оператор - кто-нибудь, кто был бы искусным иллюзионистом, и вдобавок хоть как-нибудь разбирал бы гномий язык, на котором была написана толстая книга с инструкциями и готовыми примерами. У предыдущего ремонтника уходили часы на то, чтобы подобрать правильные варги для Штрельмской шкатулки, в то время как из Ярина они будто выскакивали, стоило ему взглянуть на сломанную деталь, или на ее чертеж, а вскоре - и на эскиз. И гномий язык он разбирать у Орейлии научился - не так уж это было и трудно. Да, отличались письмена, и слова были какими-то грохочуще-скрежещущими, но все-таки язык был похож на Общее Наречье - иногда Ярин мог догадаться о смысле чужого слова, просто произнеся его вслух, и тогда значение не то всплывало из-за созвучности с человеческим словом, не то просто возникало словно из ниоткуда, само.

Сперва Ярин просто ремонтировал различные механизмы "выгребной ямы". Вскоре выяснилось, что Ярин делает свою работу слишком споро: швейные машинки просто не успевали ломаться! Но мастер Ритц не стал ворчать по поводу плана, как когда-то Тарп, и учить парня бездельничать. Он был человеком деятельным, и не любил, когда оборудование простаивает, а сотрудники ленятся. Поэтому он начал брать заказы от других черных братьев: ткачей, сапожников, плотников...

Но у Ярина все равно оставалось свободное время, так что парень начал экспериментировать. Удивительно, но Ритц не возражал - работу Ярин выполнял исправно, износа шкатулка не знала, потраченный материал всегда можно было использовать заново. Поэтому он поощрял тренировки, которые делали Ярина искуснее и ловчее, его работу - быстрее и качественней, а доходы Ритца - все больше. И жалованье Ярина тоже. Не твердый оклад, как у Елсея, а сдельный - на сколько наработал, столько и получи.

Постепенно разбираясь с тонкостями шкатулки - были свои нюансы, сложные и неуловимые для дилетанта, в том, как следовало подбирать и произносить варги для того, чтобы получить наилучший результат - Ярин создал пару заводных механизмов, затем часы, а потом у него как-то сама собой получилась катапульта на колесах, точный аналог имперской боевой машины, умеющий ездить, огибать препятствия и стрелять крошечными камешками. Потом вышел - тоже будто сам собой - поезд, самый настоящий, с крошечным паровым двигателем, с топкой, куда нужно было вкладывать кусочек каменного огня, с паром и свистком, совсем как у настоящего. А потом мастер Ритц, изумленно приподняв брови, забрал у Ярина игрушки.

Через два дня черный ткач принес Ярину премию - больше, чем парень зарабатывал у Елсея за полгода! Катапульта ушла сыну церковного сановника, курировавшего "Назимчанку" и уже три года усердно закрывавшего глаза на деятельность "Выгребной ямы", а поезд - любимому племяннику Ирия, черного сапожника Назимки и закадычного друга мастера Ритца. Вместе с деньгами Ритц принес и довольно внушительный список заказов на будущее.

Оказалось - хотя, конечно, Ярин мог бы и сам догадаться! - детские игрушками в Империи была в том же печальном состоянии, что и одежда, обувь и мебель. Имперские поделки были в основном неказисты, вроде деревянных кубиков, острых и настолько твердых, что дети вполне могли поубивать ими друг друга. Или, скажем, слегка бесформенных ватных кукол, которые должны были закрывать глаза в горизонтальном положении, но не делали этого, и оттого лежали, уперев в потолок пронзительный, мертвый взгляд. Так что любящие родители изо всех сил пытались достать своим чадам что-нибудь из Врха или хотя бы Щачина. Удавалось это, впрочем, только в Латальграде и Староместе, до других городов заграничные игрушки не доезжали. Так что эксперименты Ярина попали на плодородную почву, и немедленно стали приносить прибыль едва ли не большую, чем ремонтное дело: ведь в желании потратить деньги никто не может сравниться с родителем любящим, но богатым и потому занятым, уделяющим ребенку недостаточно внимания.

Прошло две-три недели, и вновь к Ярину вернулось знакомое чувство, будто он нашел себя - как в самом начале, когда он только начинал работать у Елсея. До обеда парень наскоро разбирался с ремонтными работами: создав одну общую иллюзию необходимых ему деталей, он заводил Штрельмскую Шкатулку на все сразу. Затем, после обеда, он создавал гораздо более сложную иллюзию какой-нибудь игрушки. Как правило, волшебная шкатулка успевала сделать за день только одну игрушку, а иногда приходилось оставлять ее работать и на ночь, чтобы утром получить что-нибудь особенно сложное. Закончив с иллюзией, он читал старые гномьи книги по чародейству или рекламные буклеты игрушечных магазинов городов Альянса - только бесы знали, как мастеру Ритцу удавалось доставать все это - и пытался разгадать внутреннее устройство различных заводных или паровых машинок. Иногда Ярин просто смотрел на то, как переливается и подрагивает иллюзия на крышке шкатулки - мерцания завораживали парня, и он мог глазеть на них часами - и мечтал.