В тени монастыря (СИ)

Время нападения было выбрано не просто так: в Монастыре шла заутренняя молитва, и все его обитатели собрались в молельном зале. Киршт осторожно заглянул внутрь и обозрел ряды выряженных в серые робы, стоявших на коленях людей. Несколько стариков, дюжина послушников, пара десятков монашек. Его никто не заметил - молящиеся были полностью поглощены речами проповедника. Странно, но это был не Ариан. Проповедник вещал что-то о великой исторической миссии, о вахте, на которой стоит Церковь для противостояния мировому злу и хаосу, и тому подобный бред, который Киршт не раз и не два слышал от уличных проповедников, на собраниях в школе и Латуне, на соборах в ЩИСХИЖе. Речи этого святого отца, впрочем, отличались от других, в них слышалась сила и уверенность взамен обычной скучной казенщины. Киршт даже на мгновение заслушался.

О, если бы все это было правдой! Чем-то большим, чем просто слова. Великая миссия, особая роль великого имперского народа. Впрочем, Киршт никогда не считал себя его частью. Он не был имперцем, он был гномом и щачинцем, и его лояльность никогда не простиралась дальше его города, его гномьего народа. Но, возможно, быть частью чего-то большего - это не так уж и плохо? Может быть, стоило поступиться долей собственных мелочных интересов ради создания могучей Империи? Наверное, именно так после войны думали те щачинцы, которые вместо воссоединения с Горными Городами предпочли вхождение в Империю. Не то чтобы у них был выбор - но, возможно, немного принуждения было необходимо и даже полезно для великих целей? Ясность сознания Киршта померкла, в него закрались сомнения. Что я здесь делаю? Может быть, Штарна - это та жертва, которую я должен принести во имя благополучия страны, благополучия народа?

Тут он почувствовал резкий, болезненный тычок в ребра - это Хйодр с силой пихнул его локтем. Он смотрел на Киршта с недоумением: чего, мол, застял. Ох, дьявольщина! В Монастыре проповеди были особенно доходчивы. Киршт едва не попался!

Звук горна Малакая - на этот раз не приглушенный, а полнозвучный, волнующий, тревожный - возвестил о конце проповеди, прорезавшись, словно ложка сквозь желе, через сонную трясину. Только что ритмично кивавшие головами и послушно хлопающие люди собрались, вытянулись, ожидая приказаний. Приказания последовали незамедлительно - проповедник почти не поддался колдовству, и в следующую минуту десяток цепких рук бывших обожателей обвили его, повалив на землю, связывая веревками, которые Киршт бросил в кучу-малу.

- Дарт, Зомм, вяжите всех, - приказал Киршт, когда с проповедником было покончено. Он подошел к ближайшей к нему послушнице - молоденькой девушке, которая была даже симпатичной, особенно сейчас, когда на ее лице вместо мины служения и покорности было оживление, жажда деятельности.

- Где арестованные с Площади Восстания?

- Все исцелены, все выписаны, кроме одного больного, - отбарабанила послушница, словно отвечала у доски урок, - очень тяжелый случай, сам Ариан лечит его.

- Кто это? Как его имя?

- Я не знаю.

- Это девушка или парень?

- Не знаю, - повторила послушница. Уголки ее рта поползли вниз. Она была так расстроена тем, что не может помочь!

Киршт смирил подступающую ярость. Послушница ни в чем не виновата.

- Веди меня!

Послушница засеменила к лестнице наверх. Уходя, Киршт услышал голос Мирты:

- Хйодр, а нам с тобой этажом ниже.

***

Штарна балансировала на грани потери сознания. У изголовья ее койки стоял епископ Ариан самолично - все прочие клирики уже потеряли надежду исцелить Штарну, но только не этот упрямый старик. Епископ нараспев читал молитву по лежащей у него на коленях священной церковной книге - Штарне так хотелось уйти куда-нибудь далеко, ускользнуть от вгрызавшихся в нее слов:

- ...буквально на наших глазах мир меняется и меняется в лучшую сторону. Наш народ, наша церковь - не пассивные созерцатели этих перемен. Нет, мы - активные их участники. Труд народа, строящего равенство и единство, деятельность Церкви и Имперского государства на международной арене, - язык епископа слегка заплетался, оттого у него вышло скорее нечто вроде "гусарства на межродной рее", - все это вносит достойный вклад в дело общественного прогресса. И разве можно не гордиться этим, - епископ прервался, несколько раз хлопнув в ладоши.

Казенные клише, перемежающиеся хлопками, насиловали ее разум, уничтожая сознание, мысли и чувство реальности. Эти чтения она, и без того обессиленная и обескровленная, слушала ежедневно по несколько часов.

- ...в наших календарях этот год записан как пятидесятый от начала Великой Освободительной Войны и казни отца нашего, Латаля, - хлопки, - это не просто слова. Сегодняшние свершения есть прямое продолжение дела Латаля, практическое воплощение его идей. Этому делу, этим идеям наша церковь верна и будет верна всегда!