В тени над затмением (СИ)

— Ты сказал, что раньше не бывал на этом…как его…пике? — поинтересовалась Аманда. И пускай Леклерк описал, что всё происходящее здесь — не более чем отрезки на двумерной прямой линии, Павил не мог выкинуть из головы обычные ориентиры, и Аманда находилась по левую его руку, чуть позади. Её тело, также, как и его, бесшумно скользило по пространству разума Андана. Стая чаек сопровождала группу, следуя над вторгшимися гостями. С разной скорость, то догоняя тех, то отставая, однородные линии продолжали слаживаться в геометрические фигуры. Только теперь они не стремились сразу же распасться на составные компоненты, а задерживались в своих новых, собранных формах какое-то время.

— Это теоретическое пространство, — ответил Леклерк.

— Так его не существует? В смысле, может не существовать?

— Нет, оно точно существует. Я образно выразился. Это то место, где сходятся все потоки данные Андана. Сходятся в один единственный сложный клубок. Я никогда не видел глазами это место. Но я знаю, что оно существует. Там, впереди.

— Звучит, словно ты совершаешь паломничество в святые для тебя земли.

Леклерк ничего ей не ответил.

Мир начал изменяться, отчего Павил едва не потерял дар речи. Геометрические фигуры и линии остались позади. Волны исчезли с лица мира. Оставался лишь математический дождь из цифры, перерастающий в ураган. Темнота поглотила их, и единственным освещением оставались те самые цифры, завывающие в сложных потоках турбулентности. Павил инстинктивно прищурился, как если бы он вышел в метель на улицу, а множество снежинок мешали ему увидеть перед собой. Он едва удержался от желания прикрыть рукой лицо.

— Мы замедляемся. Чёрт, — выкрикнула Аманда. — Мы теряем скорость.

— Нет.

— Что нет?

— Тебе кажется, — ответил ей Леклерк.

— Нет, не кажется. Я…я чувствую это. Меня что-то отталкивает. Как поток воздуха.

— Здесь нет никакого воздуха.

— Тогда почему мы замедляемся? Я едва вижу что-то через этот шторм цифр.

— Потому-что там ничего нет, — сказал Павил.

— Что?

— Ничего нет впереди. Поэтому и не видишь. Ничего кроме цифры.

— Тогда куда мы движемся?

— Мы не движемся. Мы прорываемся.

— Вперёд, — поддержал Леклерк.

— Мы не движемся, потому что нам некуда двигаться. Мы в тупике, ведь так, Леклерк? — Павил повернул свою голову в сторону программиста.

Леклерк прищурил глаза. Он был едва заметен в этой непогоде из цифры, на фоне абсолютно пустого пространства.

— Мы на месте.

— В каком смысле? — Аманда потянулась ко лбу. Следующим логичным действием было бы снятие девайса, что она и собиралась здесь. — Мы в тупике. У меня в глазах вся консоль. Мы влезли в машинный язык. Нам нужно перезагрузиться. Срочно.

— Нет! — Леклерк остановил её. — Смотрите, — он пальцем указал куда-то.

В данном положении, с ограниченной видимостью, действие Леклерка казалось бессмысленным, но Павил сосредоточился, сфокусировав свой взгляд туда, куда тот указывал.

Главный персонаж фильма «Пи», Макс Коэн, пытался найти закономерности в мире, представляя его как множество систем, находящихся, в тоже время, в одной системе. Например, что общего между фондовыми рынками и Торой? Иногда нет грани между безумием и озарением. И когда Павил смотрел на поток цифр, на первый взгляд двигающихся в хаотичной динамике, без какой-либо систематизации, он начинал находить закономерности. Цифры, словно маленькие ручейки, объединялись, переплетались и, в конечном итоге, впадали в более широкие русла математических потоков, выходя в открытое море, собранное в плотную сферу, так плотно набитую цифрами и символами, что та становилась чем-то фрактальным, нежели простым. Теперь и Павил видел консольное окно, заполонившее собой всё поле зрение, будто Павил пытался влезть в программный код.

— Я понял, — воскликнул он. — Я понял. Машинный бог видит — я не Соф. Но меня посетило озарение. Это фрактал на изнанку. Всё это место.

Леклерк и Аманда посмотрели на него, как на сумасшедшего.

— Боже, что я несу! — рассмеялся Павил. — Давайте поскорее двинемся туда, пока моя голова не лопнула от этой нумерологии.

Прорываясь сквозь метель цифр, они переместились к фрактальной сфере. И чем ближе они к ней подлетали, тем сильнее увеличивался её диаметр. Теперь моря цифр проходили через их виртуальные тела, вливаясь в объект впереди.

— Это хорошая идея? — Аманда всё ещё держала руку наготове.

— Это и есть пик.

— А что за ним? — спросил Павил.

— Не знаю, — тихо ответил Леклерк, посмотрел на Павила.

Павил изучал огромную сферу, занявшую собой всё пространство. Всё это напоминало что-то из человеческой аналогии, когда в мифах, рассказах или фильмах гигантское существо, на фоне которого человек не больше букашки, подносит к своему лицу того самого человека. Подносит его к своему огромному глазу, всматриваясь, изучая.

— Он смотрит на нас. Программа смотрит на нас, — заключил Павил.