В тени над затмением (СИ)

— Ага, — подтвердил Камил. — Мы с моим братом Павилом как двухголовый огр. Лучше, когда обе головы функционируют. Вот Павил, например, больше к философии склоняется, как Нельс Бор. Везде видит отголоски антропоморфизма. Как Лем. Считает, что мы законченные антропоцентристы.

— Да, — брови Павила полезли на лоб, а улыбка скривилась как у грустного мима. — А вот Камил больше солипсист, нежели физик. Последователь антропного эффекта. Считает, что всё вселенная может существовать только для наблюдателя. А если все разом закроют глаза, то перестанут существовать.

— Ну, технически дело тут не в глазах…

— В этом есть смысл, — Бао кивнул головой. — Но меня интересует другой вопрос. Он может показаться странным. Нелогичным. Но он такой, какой есть. Как и вся наша суть. Как и вся миссия. Согласны?

Физики переглянулись, но, пожав плечами, кивнули, принимая приглашение.

— Я вот что давно хотел спросить у вас.

— У нас? — Камил улыбнулся.

— Дело в том, — Бао задумался на какое-то мгновение. — Простите, мне порой тяжело формулировать свои мысли. Говорить, — он посмотрел на озадаченные лица сидящих перед ним. — Я много думаю о цифрах. Считаю себя математиком по природе. Но не нумерологом. Сразу уточним.

— Ну, ты ведь техник здесь, ведь так? По сути, инженер. Так что… — Камил развёл руками.

— Говоря у вас…Я имею ввиду физиков.

— Ну, наверное, — Камил и Павил переглянулись, — мы такими и являемся. Что думаешь, Павил?

— Мы только что это обсуждали. Правда? Смотря какой физики, — Павил неуверенно посмотрел на говорящих. — Физика — это обширное понятие. Ну там, кванты, барицентры, движение масс, длинна волны.

— Вот, как мы уже и обсуждали минутой ранее.

— Как и математика, — сказал Бао.

— Наверное, — пожал плечами Павил. — Физика ведь всё равно вышла из математики как наука. Пространственные тензоры, оси, наверное, без геометрии не получить же. Линейная алгебра? Волновая функция в виде синуса? Не знаю. Что ещё?

— Линейная Алгебра. Нелинейная. Топология. Линеаризация оператора Гамильтона. Отрезки чертить можно. Куча всего. А что конкретно?

— Ноль, — ответил Бао.

— Нуль?

— А есть разница?

— Только для гиков, помешенных на чём-то своём. Без разницы как ты произносишь или пишешь. Ведь мы имеем дело с языком науки, языком математики, а человеческий язык — всего лишь возможность вербальной передачи информации между наблюдателями. Неформализированно, как по мне. Или правильно говорить «неформализованно»?

— Окей, — растерянно протянул Бао.

— Камил у нас, так сказать, свидетель идей Бора, — Павил потянулся, описывая руками круг. — Считает, что ничего во вселенной не существует, если наблюдатель не наблюдает за процессами.

— Это как типа: «Луна не существует, если на неё никто не смотрит»? — вальяжно вмешался в разговор Тайлер, поедая протеиновый бутерброд.

— Тип так.

— Не силён в квантмехе, но, разве Луна не должна находиться на своём месте, даже если никто на неё не смотрит? Ведь если её не существует сейчас, то где-то на Земле зарождаются ужасные цунами, ведь так?

— Что ты, Камил, скажешь на это?

— Весомый аргумент. Я думаю, что мы плохо понимаем силу наблюдателя, да и кто такой этот наблюдатель, чтобы вынести вердикт.

— А как же твоя теория о наблюдателе и либрации?

— Это как? — поинтересовался Тайлер.

— Что человек, смотря на Луну, своей невероятной силой наблюдателя способен изменить её положение.

— А разве это не обусловлено другими факторами? Ну там, я не помню уже, из-за угла наклона, и из-за небольшого расхождения в скорости вращения Луны и Земли? Она не постоянна, ведь так? Сейчас, даже посмотрю в инфополюса, — Тайлер натянул девайс себе на глаза. — Ого, тут столько функционала. Вы видели интерфейс, ребят?

— Дело в основе антропного аргумента, — Камил наморщил лоб. — Что без наблюдателя любой квантовый процесс будет находиться в суперпозиции, с бесконечной вариативностью. Но в таком состоянии не возможен вселенский императив.

— Это как? — спросил Бао.

— Физические законы вселенной, — высказался Павил. — Ведь всё, что мы видим, всё, что существует, — он обвёл глазами помещение, — квантовые процессы. Почти всё содержит в себе водород — первую появившуюся молекулу во вселенной. Первый атом. Ну, насколько мы можем судить. Так вот, протон, он ведь состоит из кварков. Из адронов. Разноцветные кварки калибруются между собой сильным взаимодействием и получается протон. Он родился.

— А кварки откуда берутся?

— Нам неизвестно, но, — Павил почесал нос, — закон сохранения энергии не нарушим. Никак. Почти со стопроцентной вероятностью можно сказать, что есть что-то, настолько маленькое, что из него состоят кварки. А что конкретно — можно только гадать.

— Преоны, — донёсся смеющийся голос Аманды. Но когда в ответ на неё посмотрели озадаченные лица, она растерялась. — Простите. Я подслушала ваш метафизический разговор. Продолжайте.