В тени отца

– …нулась?!! – взревел я, резко стряхивая ее руку с своей.

Эта… слов нет… что?! Возомнила себя кем?! Позариться на ее мослы?! Да на ее впуклости только…

Несколько секунд я хватал ртом воздух, пока она не скрылась в толпе учеников.

Отличный день! Отличная перемена!

Все еще кипя от негодования, я ни за что ни про что гавкнул на Сашку, собирающегося отпустить какой-то ехидный комментарий, злобным взглядом развернул пару одноклассниц, желавших к нам присоединиться. Это надо же!!! Вот уж прав был Меньщиков! Цветочек, итить его, аленький!!!

Злиться я злился, но огромные серые несчастные глаза не отпускали. Свистнув через пару уроков Санчоса – одного из местных подлипал, учившегося на год младше, поручил ему собрать информацию. Дура-дурой, но стать виновным в чьем-то самоубийстве, а девчонка выглядела так, словно эти догадки могли оказаться недалеки от истины, не хотелось. Репутация у нас с отцом была неоднозначная.

– Там, все плохо, Кабан, – «Петя-Пятачок» в старших классах незаметно трансформировалось в «Кабан» и намертво прилипло ко мне, исключение составлял только Сашка со своим «мин херц», – Мать у нее в Екатеринодаре в больнице, брат – наш ровесник – в кадетском корпусе, она уже с месяц одна живет, а подошла пора за дом платить. И, главное – взнос, сука, последний, а не внесешь – дом отберут. Приставы уже на низком старте. И, сука, все всё понимают, а помочь никто не может, – почти сплюнул он последнюю фразу.

Санчос сам был из бедной семьи, поэтому Машкины проблемы принял близко к сердцу.

– Когда ей взнос платить? Мать-то не отпустят к тому времени? – Машкина мать все-таки взрослый человек, должна была подготовиться.

– Мать выпишут, дай бог, через месяц, у ней что-то серьезное. И, сука, наверняка все их накопления больница съест, знаешь же порядок цен! А платить послезавтра.

– Н-да… а офицерское собрание, касса взаимопомощи там?.. она же капитанская дочка?

– Будь здесь мать – могла бы обратиться, а Машка… – Он с досадой махнул рукой, – Отцовские друзья вместе с ним полегли, новых офицеров она скорее всего не знает, а у них своих забот хватает. Где-то перехватить, опять же, мала еще, никто ей таких денег не даст.

– Ясно…

Что делать – непонятно. Вариант первый, самый простой – дать денег. Тогда сразу вопрос – а с чего бы? Кто мне эта Машка? Вот обратись ко мне тот же Санчос – ну, может и не все пятьсот, но дал бы. Санчос – человек полезный, в друзья не набивается, место знает. Свою пятерку сегодня честно заработал.

Посеребренная монета сверкнула в воздухе и скрылась, ловко подхваченная мальчишеской рукой.

Дать взаймы? А чем она отдавать будет? Не тем же, чем предложила! Мне – только свистни – такие девки на зов сбегутся! И обойдутся гораздо дешевле.

Попробовать помочь через отца? Ну, допустим, через какой-то его фонд можно было бы попытаться. Только где гарантия, что завтра не набежит сто таких Машек? И эти сто, получив от ворот поворот, они же искренне проклинать нас будут и новые слухи распускать. Да и Машке тогда здесь не жить: это по всей империи мой отец – великий артефактор и изобретатель, а в нашем маленьком городке он, прежде всего, растлитель малолетних, к нам даже ни одна местная женщина в прислуги до сих пор не идет. И плевать всем, что он на той студентке женился, что жили они много лет душа в душу! Пустобрехи только после гибели матери немного угомонились, когда увидели, как он переменился. В общем, гнилой это вариант.

И что тогда остается?

Вот если бы она могла заработать…

– Не знаешь, руки у нее тем концом приделаны? – спросил у терпеливо ожидающего Санчоса.

– В смысле?

– Шить-вышивать умеет?

Давно уже была одна задумка, а теперь и отца удивить хотелось, но все упиралось в умение вышивать. Аглая, она с иглами немного не то творила, а тех одноклассниц и девушек, с которыми я водился, белошвейками никак назвать нельзя, мы их для другого звали.

– Умеет, ее поделки на последней ярмарке влёт разошлись, – уверенно ответил мальчишка. Чем был ценен Санчос, так это тем, что если брался узнавать информацию, то делал это основательно.

– Залови-ка ты мне ее после уроков, – на вопрос в глазах девятиклассника решил пояснить, – Работу ей предложу.

– Сюда же? – подросток окинул взглядом пустой класс, где мы с ним расположились.

– Ну, давай сюда, – и еще одна монета поменяла хозяина.

Судя по помятому виду Санчоса и растрепанному Машки, процесс залавливания они оба поняли как-то не так. При виде меня девчонка сжалась, но попытки вырваться из класса прекратила, скукожившись, как воробей, за партой.

– Кабан, с тебя еще пятак как минимум, это не девка, это фурия какая-то! – возмутился проныра, потирая расцарапанную щеку.

– Петр Петрович, вы все же решились? – дрожащим голоском спросила моя персональная катастрофа.

– Брысь! – Сашка Панин, он же Санчо Панса, он же Санчос, получив новую монету (всего рубль, больше – перебьется, я не виноват в его неумении объяснять), деликатно прикрыл дверь со стороны коридора.