В тени отца

– Это есть правильный решений, ваше величество! – первым зааплодировал принесенному обету Мэтью Уинтерхилл, толкая барона Штейнборка, – Это есть превосходно!

Накалившаяся обстановка почти сразу же волшебным образом вернулась в уже привычное русло всеобщего разгула, снова заиграл придержанный кем-то патефон, руки присутствующих потянулись к строю бутылок. Сославшись на неотложные дела, новоиспеченный вассал покинул плавно набирающее обороты гуляние, остановившись у крыльца, чтобы подышать упоительно вкусным после духоты помещения уличным воздухом.

– Браво, князь! – раздался голос скрытно подошедшего со спины старого премьер-министра, Впрочем, это он думал, что подошел незаметно: пыль – почти тот же песок, и всего лишь чуть менее охотно сообщала своему повелителю окружающую обстановку, – Браво! Такие постановки я даже в Венской опере не видел!

– Что вы имеете в виду? – огрызнулся Санни.

– Так ненавязчиво подвести этого индюка к нужным вам словам слова… вы достойный сын своего отца! Нет-нет, генерал, кроме меня никто не понял! – примиряюще поднял пустые ладони граф Сюткин, оказавшийся в «Армии Освобождения» после казни единственного внука, не успевшего оставить потомка, – Если хотите, могу принести свое слово уже вам!

– Мы слишком стали полагаться на слово, забыв об обычной человеческой чести, – произнес Василий, отведя пытливый взгляд от разом постаревшего за зиму бывшего сановника, – Обычного слова дворянина будет достаточно!

– Считайте, что оно у вас есть, – кивнул старик, – Но, кстати, князь, слово как слово… Черт, тавтология какая-то получается! – усмехнулся Андрей Викентьевич, – Слово, как понятие, как деяние, я думаю вы поняли, что я имею в виду, ввели именно дворяне. В старые века, как вы наверняка знаете, магия, тогда ее называли духовной силой, была подвластна лишь нескольким боярским родам, от которых мы все берем свои корни. Это сейчас одаренным может оказаться любой представитель подлого сословия, а тогда лишь дворянин мог подтвердить магией клятву, доказывая ее истинность.

– Ваша лекция, граф, не отменяет моего мнения. Нашли же вы способ обойти данную вами присягу! Или скажете, что вы ее не давали?

– Разумеется, давал. Но вы забываете, что приносил я ее тогда, когда императорская семья состояла из его императорского величества Павла Второго и его покойной супруги. И я был верен императору. На его сыновей, племянников и прочую родню, появившуюся после, моя верность не распространяется. Точнее могла бы распространяться, не убей они… – граф с силой смежил слезящиеся веки, – моего Сергея.

– Простите, что напомнил, – смутился Василий.

– Вы думаете, я хоть на миг могу забыть?! – прошипел старик, – Никогда!!! Так вот, князь Василий Георгиевич Солнцев, я клянусь, клянусь вам, лично вам!!! Служить вам до последнего вздоха, если поможете мне вымести из верхушки всю окопавшуюся там сейчас шваль и шушеру, недостойную называться великими людьми, и даже потомками великих людей! Вместе с вами встану за троном, если вам удастся посадить в него нашего индюка! Но лучше, если я встану за троном у вас! Не отмахивайтесь от моих слов! Найдите способ подчинить императорские регалии, и я ваш весь, целиком, с потрохами! А за мной придут другие сомневающиеся. Сделайте это, князь!

Глава 15

Мечты нормально поспать пошли прахом: упертая бабка за каким-то лешим полезла приступом на хозяйкину спальню. На каждую попытку охранные кольца – свое и Машкино, которое не успел отдать, реагировали болевой вспышкой, вырывая из сна. И если первый сигнал я почти заспал, то второй и последующий окончательно разбудили и заставили задуматься: а на кой вообще туда ломиться? Когда настраивал защиту, с добротой у меня было все в порядке – отсутствовала напрочь, поэтому досталось бабе Любе наверняка неслабо, нормальному человеку для урока и одной попытки должно хватить. На третьем срабатывании пришла мысль – а не окажется ли поутру в доме два трупа вместо одного?

Но, видимо, тупизна человеческая имеет пределы, потому что руку еще поломило немного, а потом отпустило. Зато сон ушел бнсследно. Лежа на спине и пялясь в темноту, обдумывал свои дела.

Встреча с Машкой, конечно, чего говорить, вышла неожиданной. Но мне на руку, если я хочу здесь остаться, то никаких препятствий не возникнет. Уж, что-что, а уговорить мелкую – раз плюнуть. Добавить сюда поддержку Хака – куда он теперь денется? – и можно жить-поживать сколько угодно, пока все не устаканится. Только…

Во всех красках представил себе будущее, в котором я надолго (и даже нельзя исключать вариант, что навсегда) становлюсь за пыльный прилавок дяди Жориной лавочки, спустя какое-то время втягиваюсь, клепаю изо дня в день «шокеры» и «антиэлектрики», начинаю скупать и перепродавать краденое, плачу дань Мурзе… Я этого от жизни хотел?

Нет, нельзя поддаваться слабине. Похороню дядю Жору и точка! И даже Машкины несчастные глаза… серые наполненные слезами глаза предстали перед мысленным взором как наяву. Ёпта!