В 1197 году, во время одного рейда по землям графства Марш, разведка во главе с Ги де Леви наткнулась на небольшой отряд воинов, движущихся со всеми возможными опасениями по лесной дороге. Арбалетчики Ги заняли грамотные позиции для перекрестного огня и были готовы открыть убийственный огонь на поражение, но, что-то неведомое заставило Ги придержать своих людей и самому выехать навстречу этому отряду.
– Прошу вас остановиться и назвать себя! – крикнул де Леви, выехав навстречу их командиру или предводителю, который ехал чуть впереди отряда. Он остановился в тридцати шагах от передовой группы и поднял руку, готовый отдать приказ арбалетчиков. – Мои стрелки готовы поразить вас, сеньоры рыцари и слуги, по моему сигналу. Прошу вашего командира назваться и представиться.
Вперед выехал, прикрываемый с двух сторон слугами, державшими большие щиты-павезы, крепкий рыцарь в большом горшковидном шлеме, украшенным богатыми перьями и наметом, спускавшимся на спину.
– Я, сеньор де Лузиньян! У меня личное дело в землях графства Марш. Я не воюю в войне королей, у меня свои претензии, но только к графу де ла Марш. Назовитесь и вы, мессир рыцарь.
Ги улыбнулся. Судьба свела его на лесной дороге вражеского графства со своим отдаленным кузеном по прабабке.
– Я, шевалье Ги де Леви! Командир большой роты на службе у короля Филиппа!
Рыцарь махнул рукой, приказав слугам убрать павезы и, поехав навстречу, широко развел руки в стороны:
– Ба! Матерь Божья! Кузен де Леви!
Ги снял шлем. Он, конечно, был наслышан о «словесном поносе», присущем жителям Пуату, Марша и Лимузена, но, чтобы такое!!!
–
Удивительный народ, эти пуатевенцы. Вроде, франки с виду, но, какие-то не такие. Только что увидел первый раз человека, к его несчастью, оказавшегося родичем, и уже предлагает ему участие в разграблении и файде против графа де ла Марш.
– Спасибо, кузен Гуго. Мне, к несчастью, надо спешить. Королевская служба… – попытался отговориться Ги.
– Да брось ты, кузен. Какая, к черту, служба, когда такая встреча! Разворачиваемся и шуруем ко мне, мои замки в паре лье отсюда. Они крепкие и большие, вся твоя орава поместится, если оплатишь постой, а? – Заглянул в глаза Гуго.
«Вот прохвост!» – подумал Ги де Леви, но согласился. Его отряд был порядком измотан боями и долгим переходом. Люди и кони требовали отдыха.
– Хорошо. Я не возражаю. Поехали, кузен. Постой оплачу по первому разряду. Я, как-никак, знатный военачальник у его величества короля!
Они повернули отряды и поехали в обратную сторону, по дороге на замок Лузиньяна.
– Наслышан. Всем с гордостью говорю, что ты – мой кузен! Пусть боятся те, кому положено бояться, и уважают те, кто должен уважать. Это же надо, как ты «допек» Меркадье и самого короля Ришара, что за твою голову назначили богатый выкуп…
Ги сурово посмотрел на кузена.
– Нет, нет! Не подумай ничего плохого! Я что – Иуда, какой, чтобы кузена продавать! Хотя… такие деньги, – мечтательно произнес Гуго, через мгновение рассмеявшись. – Что? Испугался? Здорово я тебя! А?!
– Ты так больше не шути. Я – северянин, с юмором у меня туговато. Не в пример вам – пуатевенским соловьям! Не ровен час осерчаю и… – Ги сделал страшное выражение лица, да так удачно, что Гуго невольно испугался и поежился, – и хрясть тебя по шлемику шестоперчиком…
– Квиты, кузен. – Гуго оценил ответ и у него вмиг пропало желание продолжать чрезмерно резкие шутки. – Оценил.
Так, за шутками и пустой болтовней, Ги и Гуго добрались до главного замка семьи Лузиньян. Большая серая громадина донжона в четыре этажа возвышалась над холмом, опоясанная высокими куртинами двух секторов стен, каждый из которых имел несколько крупных башен. Холм был опоясан глубоким рвом, переходящим в реку, что делало бесполезным попытку отвести воду изо рва.
– Как тебе моё гнёздышко, кузен? – Похвалился Гуго.
– Грамотный шато. – кивнул с одобрением Ги де Леви.
– Это снаружи! Посмотришь, каков он изнутри – обалдеешь! – бахвалился Гуго, проезжая по деревянному мосту.
Отряды въехали в замок, Ги дал команду к размещению. Места было достаточно. Замок и его оба внутренних двора были просторные. Стали ставить палатки. Гуго позвал мать, двух своих сестер и представил их своему обретенному кузену:
– Позвольте представить, дорогой кузен, моя мать – Флоранс де Лузиньян, урожденная де Туар.
Старушка присела, протянув руку для поцелуя. Ги поклонился и едва прикоснулся губами, изобразив поцелуй.