В тени Сфинкса (сборник НФ)

— Но, увы, вскоре обнаружилось, — говорил Петр, — что все не так просто. Скорость света триста тысяч километров в секунду, и неполной секунды достаточно, чтобы изображение перенеслось на Луну, а в следующую секунду возвратилось на Землю со всем, что «прихватило» в месте назначения. Однако наши органы чувств могут синхронно воспринимать изображения лишь на расстояниях порядка нескольких сотен световых секунд. Стало быть, практически получить слитное изображение возможно только при небольших, в астрономическом смысле, расстояниях. Если же расстояние превышает некое вполне определенное значение, такое совмещение невозможно. Я рассчитал предельное значение допустимых расстояний, в литературе оно известно как «видеобарьер Петра Лигензы».

При определенных коррекциях полную иллюзию пребывания одновременно в двух местах можно получить в той части Солнечной системы, которая ограничена орбитой Марса.

— Разве этого мало?

Петр говорил очень быстро, взахлеб. Ему хотелось предельно просто объяснить мне все научные премудрости, чтобы как можно скорее перейти к сути дела.

Но, видимо, он никогда не способен был целиком забыть о себе.

— Я раскрыл перед человечеством возможность общаться на огромных по нашим масштабам расстояниях, к тому же общаться непосредственно. При этом все воспринимается так, словно происходит в действительности.

— Не знаю, как отнесется еще к этому человечество, — заметил я. — Ведь своим изобретением ты убиваешь в человеке тягу к перемене мест, тоску по родине, чувство ностальгии. Столько здесь наслаивается моментов. Похоже, тебе и самому трудно выпутаться из тобой же созданных сложностей.

— Возможно, ты прав. Возможно, — сказал он. И тут же продолжил свои рассуждения.

Уже во время первых экспериментов с лунной базой он обратил там внимание на молодого человека, облик которого ему показался знакомым. «Где я мог видеть его раньше?» — спрашивал он себя. При каждой встрече уверенность в том, что они уже когда-то встречались, росла и, как оказалось вскоре, преследовала их обоих.

Они познакомились, нередко просиживали в общем лабораторном помещении, каждый у своего аппарата. Со временем было решено вынести опыты за пределы базы. Для этого Петру пришлось герметизировать свою земную лабораторию и обзавестись скафандром. Лунный вакуум со всеми его суровыми законами вторгался в уютную атмосферу земной лаборатории.

Это был поразительный научный эксперимент. Лазерная аппаратура и электромагнитные корректирующие устройства были установлены так, чтобы Петр и его юный друг Игорь Рагин, оба в скафандрах с огромными прозрачными шарами на головах, могли встретиться на небольшом изрытом кратерами участке неподалеку от базы на фоне далекой Земли. Прямо сцена из фантастического фильма!

Однако стоило присмотреться, становились видны прекрасные старинные картины, висящие в кабинете Петра. А перед входом в базу туманно маячило несколько рядов амфитеатра.

Новоявленные друзья неловко обнялись, их движения в условиях иного тяготения были смешными и неловкими.

— Подобного мне и не снилось! — воскликнул через микрофон Рагин.

Уже само свое пребывание на лунной базе он считал счастливой удачей. А теперь ему предстояло войти в историю.

Из шести работавших на базе Петр выбрал для своей прогулки именно Игоря. Они уже давно перебрали всех родных и знакомых, пытаясь отыскать источники своей мгновенно возникшей взаимной симпатии. Но никаких точек пересечения не обнаружили.

— Знаешь, кому первому я расскажу о нашей прогулке?

— Конечно, Ане.

Рагин знал о том, что происходит с женой нового друга, и вместе с ним ломал голову над тем, как вырвать Аню из ее состояния.

Они все подготовили, но не решались включить Аню в свой лунный союз, боясь упустить последний шанс. Но вот момент настал.

Кабинет, вернее, неясные тени земного кабинета в лунной лаборатории превратились в увешанную картинами комнату, в которой обычно сидела Аня.

Оба были в скафандрах, так как встреча произошла в шлюзовой камере базы.

— Тогда мне впервые показалось, что Аня довольна сюрпризом, — говорил мне Петр. — Однако скафандр натягивала с полнейшим равнодушием. Игоря так потрясло ее безразличие, что на глазах у него выступили слезы.

Петр замолчал, глядя куда-то в пространство. В его глазах тоже стояли слезы, хотя он никогда не был склонен к сентиментальности.

Мы молча сидели друг против друга.

— Прогулка, — продолжал он, — оказала переломное действие. Мы вели Аню, прекрасную и холодную, по залитому солнцем лунному бездорожью. Как долго? Трудно сказать. Никто из нас не произнес ни слова. «Может достаточно?» — спросил наконец я. Она едва заметно кивнула. Мы вернулись в шлюзовую камеру, сменили одежду и расстались. Когда часом спустя я зашел к Ане, она тихо проговорила: «Хочу завтра вернуться туда». Я сразу же понял, — продолжал Петр, — что она увлеклась Игорем.