В тени сталинских высоток

Он был крепкого, гармоничного сложения, с манерами темпераментного самца. Грубое мужское начало, которое бурлило в нем, настораживало. Тем более что Яна по своей природе была легкоранима. Естественно, нас очень беспокоило, как сложится ее дальнейшая судьба. Мы высказали ей свои опасения и сомнения в надежности их брачного союза. Но она в ослеплении первой влюбленности воспринимала наши слова как попытку давить на нее. И заупрямилась.

Мы вынуждены были в итоге занять позицию американского политика Теодора Рузвельта[95]: «Научи меня, Господь, спокойно воспринимать события, ход которых я не могу изменить».

Выходные дни я полностью посвящал своей маленькой семье. Мы втроем отправлялись в парк, где были оборудованы детские уголки. В промежутке между играми, по просьбе любознательной дочери, развлекал ее придуманными на ходу сказками. Все в жизни повторяется! Точно так же я их когда-то рассказывал маленькой Яне. Правда, теперь у меня мозги были так загружены, что иногда сам чувствовал, что несу полную ахинею. Даже сказочные образы становились неправдоподобными. Жена весело смеялась, дочь сочувственно говорила:

– Бедный папа, ты совсем запутался! Давай вместе придумаем, что было дальше и в конце.

Мои сказочные «провалы» полностью перекрывались девятым валом рассказов о заморских странах, путешествиях, вулканах, звездах и других чудесах Вселенной. Дочь слушала затаив дыхание. Даже образованная и начитанная жена с неподдельным интересом иногда узнавала что-то любопытное и новое для себя. Моя «шкатулка памяти» приветливо раскрывалась для них с помощью образного мышления, которое свойственно архитекторам.

Самым сложным в общении с дочерью был процесс кормежки. Она к еде, за исключением любимых сладостей, относилась как к акту насилия. Пищу во рту ловко переваливала влево или вправо, непомерно раздувая и без того полные щеки. Лицо и грустные, большие, красивые глаза выражали безграничную тоску от «варварской» экзекуции родителей. При легком похлопывании по раздувшимся щекам она возмущенно крутила головой. Приходилось терпеливо ждать: вдруг сменится гнев на милость и содержимое во рту будет наконец проглочено. В остальном дочь была покладистой, сговорчивой, некапризной, безмерно ласковой.

Бендеры. В степи молдаванской…

Время стремительно близилось к лету. Первый раз после ухода из жизни бабушки Тани мы готовились к традиционному переезду на дачу. Однако планы несколько нарушились. На работе ждал очередной аврал: новым промышленным предприятием решили осчастливить провинциальный город Бендеры в Молдавии.

Директор не терпящим возражений, хотя и мягким голосом предложил мне возглавить комплексную группу проектировщиков. Весь процесс должен был осуществляться одновременно. Иными словами, «стройка с листа». На все этапы, от начала до конца, отводилось всего сто дней. Срок небывало короткий. Я невольно вспомнил аналогичное число дней императора Наполеона. Его триумфальное возвращение с острова Эльба закончилось окончательным поражением при Ватерлоо…

Даже у людей, чуждых мистике и суеверию, невольно возникали мысли о возможной неудаче. Но начались лихорадочные сборы. В первую очередь пришлось раньше намеченного срока перевезти всех домашних на дачу. Кстати, установившаяся теплая погода этому благоприятствовала.

Все женское окружение, особенно жена и мама, огорчились, что мне придется уехать более чем на три месяца. Одна «мужская сила» на всех постоянно была востребована: житейские проблемы давали о себе знать. Дочь, уцепившись в меня, заявляла:

– Не отпущу тебя. Даже не пытайся уехать. Хочу, чтобы ты гулял со мной и рассказывал о дальних странах!

Незадолго до моей командировки Яна и Михаил (так звали ее жениха) вступили в законный брак. После свадьбы молодожены отправились к морю, в Гагры. Мы с мамой больше всего хотели, чтобы наши опасения оказались ошибочными.

Приехав в Бендеры, мы почти полностью заняли небольшую уютную гостиницу недалеко от центрального бульвара. Богатая фантазия местных градоначальников нарекла его пышно: Парк имени Горького. Бульвар, конечно, считался излюбленным местом горожан. С раннего утра до позднего вечера здесь было многолюдно. Мне он напоминал корпусный парк родной Полтавы… Невысокие белокаменные строения города оживляли силуэты старинной крепости XVI века и Преображенского кафедрального собора. Небольшой город имел более чем 600-летнюю историю. Кто только его не захватывал: татаро-монголы, Венгерское королевство, Молдавское княжество… Пришли турки, которых изгнала Российская империя. Впоследствии здесь господствовала Румыния, затем – Молдавия. А сейчас – непризнанная Приднестровская Молдавская Республика. Отпечатки различных культур сохранились в элементах декора старых построек.

Пушкин за свою короткую жизнь также не обошел Бендеры своим вниманием. Во время южной ссылки он неоднократно пытался разыскать в них могилу коварного гетмана Мазепы, о чем помянул в поэме «Полтава»: