В тени сталинских высоток

Он преподал мне первый урок межгосударственных отношений. Мы направились на другой конец аэродрома, к казарме, где размещалась наши технические и охранные подразделения. Она оказалась полным аналогом первой. Задача намного упрощалась.

Возвратившись в штаб, мы вместе с военным строителем приступили к работе. На схему генерального плана с существующими зданиями нанесли контуры предполагаемых пристроек. Отработали несколько вариантов их расположения. Затем стали знакомиться с чудом сохранившейся исходной проектной документацией (в нашем распоряжении было всего несколько чертежей). В сочетании с обмерами они помогли нам определить конструктивную основу строений от фундаментов до кровли и различия планировочных решений.

На этом завершился первый день нашего вхождения в работу. Последующие дни, недели и месяцы превратились в непрерывный конвейер напряженных будней. Сроки реконструкции и расширения казарм установили минимальные. Строители, в свою очередь, непрерывно давили на нашу малочисленную группу и, скандаля, требовали выдачи «на поток» проектной документации. Незавершенные и непроверенные чертежи буквально вырывались из рук. Ссылки на военное время сопровождались отборным матом.

Я почти ежедневно выезжал на аэродром, чтобы следить за ходом работ. В дни дежурств штабной команды оставался там на ночлег. Последний приезд случился накануне третьей годовщины начала войны. Со стороны казармы хорошо просматривалось летное поле, на котором стояли крылатые гиганты – «летающие крепости». Они поражали неискушенный взор своими фантастическими размерами[32]. Я сумел различить на их вытянутых фюзеляжах белые звезды – символ американских ВВС.

Ничто не предвещало беды. Был теплый, благоухающий летний день 21 июня 1944 года. На двух казармах шла круглосуточная трехсменная работа. За истекшие месяцы со строителями произошла взаимная притирка. Стало больше понимания и терпимости. Мы даже стали укладываться в сроки. Я, в хорошем настроении и раньше обычного, вернулся домой. Мама была приятно удивлена. Успел еще пообщаться с сестренкой и рассказать на ходу придуманную сказку.

Сладкий сон глубокой ночью был прерван страшным грохотом. Мы с мамой выскочили на улицу, заполненую испуганными людьми. Огненные всполохи, грохот взрывов вперемежку с гулом самолетов создавали ощущение возвращения войны в город, переживший ее ужасы в недалеком прошлом.

Несмотря на протесты мамы, я помчался в штаб. Там были все на ногах. Впервые я увидел Никульшина в полной растерянности. Из отрывочных выкриков и возбужденных высказываний я понял, что произошло. Армада люфтваффе нанесла страшный удар по аэродрому. К рассвету поступили первые сведения о гибели большого количества людей. Почти полностью были уничтожены летающие крепости В-17[33]. Разрушено большинство строений, включая реконструируемые казармы.

Город стал наполняться самыми невероятными слухами. Несколько дней его едва наладившаяся жизнь была буквально парализована. Последствия не заставили себя долго ждать. Штаб был расформирован и передислоцирован в неведомом мне направлении. Все вольнонаемные, включая Валентину и меня, получили полный расчет. В прямой зависимости от трагических июньских событий неожиданно завершился очередной виток моей непростой судьбы.

Черновцы – маленькая Вена

Три истекших года войны научили меня трезво просчитывать свои действия. В суровых реалиях быстротекущей жизни я перешагнул серьезный рубеж – девятнадцать лет. За плечами был немалый для этого возраста опыт выживания. Он значительно опережал мой образовательный уровень. Пришло понимание, что эта диспропорция станет серьезной помехой для занятия достойного места на профессиональной ниве. Но сама жизнь внесла коррективы в дальнейшие планы. При поисках новой работы, которой было предостаточно в условиях восстановительного периода, я стал учитывать возможность ее параллельного совмещения с учебой. Вакансии предлагались самые разнообразные: возвращение воспитателем в школу ФЗО, прорабом на стройку, техником-архитектором в возрожденную проектную организацию и даже в чуждую мне торговую сеть…

Пока я барахтался в вакансиях, произошел новый поворот событий. Он полностью изменил нашу дальнейшую жизнь. Домой пришла открытка с приглашением на собеседование в городской комитет комсомола. В назначенный день встретили там с любезным радушием. В кабинете руководителя комитета заседало несколько человек. Один из них, заглядывая в ходе нашего общения в скоросшиватель с документами, очень доброжелательно обратился ко мне: