В тени трона

Клара была главой Совета матриархов, четырнадцати – по одной из каждой семьи основателей – женщин, чье одобрение требовалось для признания меня наследницей трона.

Я склонила голову, приветствуя ее.

– Матриарх Десаи. Прошу прощения, но либо мы перенесем встречу в другое место, либо я буду вынуждена – ради кровяного давления моего экама – настаивать на соблюдении закона. Ваша телохранительница может выйти или отдать оружие моему человеку у двери.

Гладкое лицо матриарха не намекало на ее возраст ни единой морщинкой. Внмательно взглянув на меня, она кивнула.

– Триса, подожди снаружи, пожалуйста.

– Мэм…

– Не спорь со мной. Хотелось бы верить, что хоть один телохранитель в этой комнате умеет исполнять приказы молча, не поднимая шума. Я в полной безопасности и уверена, что в случае надобности премьер-министр тут же бросится мне на помощь.

Мужчина, стоявший рядом с Кларой, был почти так же высок, как и я, но особой угрозы с виду не представлял. Его седеющие волосы были гладко зализаны – видимо, по последней имперской моде; простые, без всяких украшений, белая рубашка-куртка и черные брюки сшиты из дорогой ткани. Переводя взгляд с Клары на меня, точно кролик меж двух волков, он нервно дернул кадыком.

Триса покинула комнату, стрельнув в меня глазами напоследок. В ответ я лишь ухмыльнулась и удовлетворенно потерла руки.

– Доктор Сатир, мы так давно не виделись, – сказала я.

На морщинистом лице доктора появилась улыбка.

– Добро пожаловать домой, ваше высочество. Какое счастье – видеть вас в добром здравии.

– Ваше высочество, позвольте представить вам первого министра Фанина, – заговорила Клара.

В Генеральную Ассамблею мог попасть любой. Каждые пять лет на всеобщих выборах избиралась треть ее членов, и из них выбирали премьер-министра. Этот пост не давал особого влияния – скорее, таким образом правящий класс следил за настроениями масс. В мире, управляемом женщинами, большинство в ассамблее, конечно же, составляли женщины, и потому видеть на этом посту Фанина было немного странно.

И это вовсе не объясняло, почему он здесь.

– Ваше императорское высочество.

Для человека из простонародья, поклонился он весьма элегантно – можно сказать, безупречно.

Однако я немедля возненавидела его. И, что еще хуже, сама не понимала за что. Было в нем что-то такое, отчего кожа покрылась мурашками. Но такая реакция, конечно, не имела ничего общего со справедливостью, и я задавила в себе порыв съязвить в ответ.

– Рада познакомиться, первый министр.

– Жаль, что не могу сказать того же, ваше высочество.

Передо мной тут же возник Эммори, а я опять пожалела, что безоружна. Второй раз за десять минут. «Добро пожаловать домой, Хейл, будь оно все проклято».

Клара вскинула руки:

– Прошу простить нас! Ваше высочество, экам, для политика Фанин порой бывает чересчур прямолинеен.

– Предпочитаю говорить прямо. Особенно если вспомнить, который час…

– Да, конечно, у вас был долгий и нелегкий день. Вы знаете о состоянии императрицы?

– У нее космическое безумие.

– Да. Вен заметил странные перемены в ее поведении и довел это до сведения наследной принцессы. Ваша сестра поручила доктору Сатир провести исследования и, получив результат, решила, что в интересах самой императрицы лучше не сообщать ей об этом.

– Иногда болезнь прогрессирует быстрее, если больному известен диагноз, – добавила доктор Сатир. – Но сегодня утром произошла утечка информации, и я была вынуждена сообщить императрице о ее болезни. Мы стараемся воспрепятствовать широкому распространению этих новостей, но это нелегко.

– Изначально планировалось убедить императрицу-мать отречься от трона в пользу Церы, но…

– Сестры были убиты.

– Да, ваше высочество.

Клара нахмурилась и склонила голову, но я успела отметить мелькнувшее в ее глазах смущение и потому подобралась, задавая следующий вопрос:

– Каковы же планы теперь?

– Примерно те же, ваше высочество, – ответил Фанин. – Ваша сестра сомневалась, что вы вернетесь, поэтому было решено следовать порядку престолонаследия и объявить наследницей вашу кузину Ганду. Она взяла на себя повседневные заботы о делах Империи, когда стало очевидно, что императрица-мать не справляется с ними. – Фанин склонил голову. – Но теперь вы дома, и все это, конечно, изменится.

Я проглотила едва не вырвавшуюся наружу ненависть, и она жгучим комком скатилась в самый низ живота. Ганда Наиду – моя двоюродная сестра, старшая дочь моего дяди. Наследование по мужской линии – не идеальный вариант, но лучше, чем ничего, если семья хочет удержать трон за собой.

Тот факт, что я ненавижу эту капризную, коварную, вероломную негодницу, не имел значения для порядка престолонаследия.

Тем более что остальные Ганду просто обожали.

Она была идеальной принцессой – чопорной и благопристойной. Она улыбалась, когда следует, а все остальное время держала рот на замке. В детстве мы регулярно ссорились, и наказывали неизменно меня, потому что никто не знал, какая она на самом деле змеюка.