В тени трона

Скоро меня должны были объявить наследницей. Официально.

Никаких протестов Кларе подано не было, а разум матери прояснился настолько, что она не только подписала декларации, но и записала краткое обращение, где рассказала о своей «болезни» и о том, что это значит для Индраны. Я не знала, когда меня будут короновать, но была уверена, что мы постараемся сделать это как можно скорее, после праздников.

Обещая Алисе Гоил, что не сбегу, я говорила правду, но это не значило, будто я не боялась все испортить, или – еще хуже – что все рухнет, пока я нахожусь в подвешенном состоянии, как бы за все в ответе, но еще не совсем.

В моих руках вот-вот должны были оказаться жизни миллиардов людей.

От этой мысли мне захотелось кинуться вниз с балкона. Падение с тринадцатиметровой высоты и удар о твердый серый мрамор наверняка оказались бы смертельными.

Но прямо за моей спиной стояли Эммори и Нал. Зная их, можно было не сомневаться: они схватят меня прежде, чем я успею перекинуть ногу через резные перила… Отпустив перила, я уронила руки, спрятав ладони в широченных рукавах.

Мое придворное платье было сшито из тяжелой белой парчи, украшенной золотым шитьем и маленькими, масляно поблескивавшими жемчужинами. Рукава свисали почти до пола, сквозь разрезы в них был виден золотой шелк, намотанный на руки.

Я чувствовала себя какой-то треклятой мумией.

Прическу делала Стася – зеленые локоны ниспадали на спину и на плечи. В венчавшей голову короне было столько драгоценных камней, что на эти деньги самая большая семья могла бы жить в роскоши весь год.

Тонкий нож, спрятанный в левом рукаве, успокаивал. Стася возражала, но в этом вопросе меня было не переубедить. Пусть это незаконно, но во дворце я бы шагу за порог не сделала без оружия.

Конечно, я умела убивать и голыми руками, но мне не нравилось, как изменятся шансы, если у противника окажется пистолет.

Пришлось поклясться, что я вытащу нож только в случае, если меня будут убивать. Только после этого Стася смягчилась и пообещала ничего не говорить экаму.

– Вы готовы, ваше высочество?

Нал неуверенно улыбнулась. Ее манеры заметно улучшились, но поза все еще оставалась слишком официальной.

– Думаю, да.

Я постаралась улыбнуться в ответ, оглянулась через плечо на Эммори и двинулась по широкой лестнице вниз.

При звуке гонга кружившие по залу замерли. Четыре тысячи взглядов устремились на нас.

– Леди и джентльмены, ее императорское высочество, наследница престола Хейлими Мерседес Джайа Бристоль.

Толпа взорвалась аплодисментами и приветственными криками. Ничего неожиданного, но я все равно вздрогнула. Поводом для всего этого сборища было мое возвращение и праздник, но я знала: где-то здесь скрываются те, кто замышляет дворцовый переворот.

– Ваше высочество, улыбайтесь, – прошептал сзади Эммори. – Вы выглядите так, будто сейчас начнете стрелять.

– Могла бы, если бы ты позволил взять с собой оружие, – прошипела я в ответ сквозь сжатые зубы. – Давай кончать с этим поскорее.

В том, чтобы быть членом императорской фамилии, есть и приятные стороны – не нужно передвигаться по залу от одной группы к другой, люди подходят сами. После того как я предстала перед пустым троном и понаблюдала за ошеломлением в толпе, когда зачитали отречение, осталось только выбрать место и ждать.

Все возбужденно гудели, обсуждая интервью Фенны и мое участие в поимке убийц отца. Самые любопытные и смелые также задавали вопросы о контрабанде оружия и По-Сине. Таких вопросов я всячески избегала или отвечала предельно осторожно.

Я вынесла несколько завуалированных просьб о помощи, и не слишком завуалированных оскорблений, и скучные разговоры ни о чем, вежливо улыбаясь и время от времени по возможности вставляя тщательно сформулированные шпильки. Когда поток любопытных иссяк, я осталась одна в противоположном трону конце зала и принялась любоваться замысловатым танцем.

По крайней мере, здесь была еда. Отщипывая кусочки идли[5] и макая их в острый соус чатни с тарелки, принесенной Нал, я пыталась рассуждать о различных придворных фракциях. Говорить об этом в присутствии Нал было вполне безопасно.

– Значит, Суракеш твердо стоят на стороне короны, – пробормотал Эммори, незаметно указывая на седовласую женщину, сидевшую на одиннадцать часов от меня.

Во время встречи Совета матриархов мать Лины была молчалива и внимательна. Она согласилась с позицией матриарха Максвелл, но не вступала ни в какие споры.

– Так было всегда. Однако я подозреваю, что просто ради самосохранения. У матриарха шесть дочерей и… – я нахмурилась и проверила смати, – и четыре сына. У старшей дочери четыре девочки…

– Уже пять, ваше высочество, – поправил меня Эммори. – Лина – ее вторая дочь.

Он незаметно показал на что-то, и, проследив за тем, куда показывает его палец, я обнаружила своего племянника.

– Он не выглядит счастливым. И поздороваться не подошел. – Я склонила голову набок. – Интересно…

– Можно попросить кого-нибудь привести его, – ответил Эммори.