В тени твоих крыльев. Книга 2

Я вообразила по очереди Аэранх и дикарей, границы и дракона над джунглями, и ничего из выдуманного не выплеснулось вовне. Ура! Затаив дыхание, представила Лэйнара. Не материализовался. Ну вот и хорошо. Сколько можно быть бешеной белкой и народ смущать? Пусть всё моё остаётся при мне, если я сама не решу иначе.

А ведь, пожалуй, я всегда слишком много времени проводила в воображении: и в своём мире, и в этом. И впервые мне захотелось чувствовать себя и мир, в котором живу, максимально полно и до конца.

Задумчивая и обновлённая, поражённая простотой решений и только что сделанным открытием, я вышла за пределы полигона. Посмотрела на дорожку к монастырю и направилась в обратную сторону. Нырнула под раскидистую ветвь, усеянную крошечными алыми соцветиями, и оказалась в зарослях трав. Позади зазвенел гонг: монахи проснулись. Хватятся ли меня? Я в любом случае ненадолго. Или… как захочу!

На голых ветках деревьев, на концах которых ершились листья, похожие на лопасти вертолёта, плясали диковинные птицы с ярко-голубыми горлышками и сизо-синим оперением. Они расставляли крылья и, переступая лапками, вертели головами друг перед другом. Смешные!

Дальше, у кустов шушукра, распространяющих вокруг горьковатый аромат какао, пернатые существа персиковых оттенков, пушистые, словно осевшие наземь облака, цеплялись тонкими перьями-усиками из хвостов за ближайшие кусты и подтягивали их к себе, чтобы полакомиться красными плодами.

Чудесная здесь всё-таки природа! Никогда не перестану восхищаться!

Из зарослей мясистых стеблей показалась голова пятнистого ящера с малиновым гребнем.

– Откусить хочешь кусочек? – усмехнулась я. – Поздно. Жирка почти не осталось.

Ящер раскрыл пасть, показав тройной ряд зубов. Я решила не смущать хищника и пустила в него воображаемого зубастика в языках пламени. Ящер шаркнул лапой и скрылся за камнями, решив не выяснять, что в него летит.

Вот мы и поладили с внешним миром, – усмехнулась я. Тоже всё просто.

* * *

Тропинка виляла меж деревьями, заставляя иногда пригибаться под веткой, иногда разводить руками листья разбуянившихся лиан. От пряно-ванильного запаха пурпурных цветов, гроздьями растущих на ворсистых стволах, немного закружилась голова. Чувствуя жажду, я свернула на звук воды. За тремя исполинскими деревьями, сплошь покрытыми воздушными корнями, будто змеями, плескался с камня на камень миниатюрный водопад. Я присела на мох и наклонилась, чтобы зачерпнуть воды. Из отражения водной глади на меня смотрела незнакомая блондинка: чёткая линия скул, розовые щёки, блестящие глаза, ровная загорелая кожа, художественно растрёпанные волосы. Блондинка моргнула моими глазами. Неужели это я?! Нравиться себе – это такое новое чувство…

Вокруг всё было устлано мягким бархатным мхом, нежным на ощупь, как бархатное покрывало. Мхи расходились вдоль ручья из тени к прогалине разнообразием оттенков: от привычно-зелёного до голубовато-серого. Ручей, расширяясь, убегал под каменную арку. Хвойные деревья закрывали ложбину от тропы к озеру пушистыми зелёными лапами, будто занавесом с одной стороны. С другой над ней возвышалась терракотовая стена, напоминающая статую спящего на боку Будды, полусогнутой рукой заботливо прикрывающего ручей с внешней стороны. Капли на мхах и листьях блестели под солнцем, переливались, как настоящие бриллианты.

Я встала и замерла, рассматривая естественную красоту. И вдруг почувствовала позади себя движение, на моё плечо опустилась горячая рука с ласковым:

– Оленька!

Я оглянулась, внутри меня вспыхнула радость и лёгкое смущение.

– Лэйнар!

– Я тебя нашёл!

Он улыбнулся, и вопросы мгновенно отпали: он был здесь, и остальное стало неважно. Лэйнар провёл рукой по моим волосам, затем кончиками пальцев по щеке и мягко развернул меня к себе. Я замерла в кольце его рук, сердце забилось.

– Лэй, я…

Он положил большие пальцы мне на губы, запечатывая что бы я ни сказала. Да, в последнюю нашу встречу я наговорила слишком много, и это плохо кончилось. Глаза наши встретились, в его карих радужках сейчас было столько теплоты, что в них захотелось раствориться.

– Я люблю тебя, – проговорил он хрипло, и всё во мне затрепетало.

Мои руки сами собой обхватили его талию. Губы без спроса потянулись к его губам. Крепкая ладонь притянула мой затылок, и я позволила себе то, что так давно хотела: запустила пальцы в его волосы, упругие, шелковистые. Он обвёл языком уголки моих губ, чуть прикусил нижнюю, раскрывая. Из моих губ вырвался длинный стон, и мы сорвались, сметая запреты, словно выжили им назло и продолжим жить только благодаря этому поцелую.

Крылья за его спиной раскрылись. Атласная кожа, жаркое дыхание, под каждым пальцем островки блаженства, в животе закрутилась тягучая сладостная спираль. От его касаний даже сквозь одежду всё пульсировало, кожа ныла и просила ещё.

«С тобой», – кружилось в голове. «С тобой», – переплетались пальцы. Лаэру и человеку нельзя быть вместе, но мои губы принадлежали ему по другим законам, до слёз безграничного счастья. И никто об этом не узнает.

Я всё-таки остановилась, чтобы выдохнуть со всхлипом: