В тени зелёной беседки

Жизнь беседки поддерживалась теперь только водкой, которую регулярно приносил Митька. Без этого, пожалуй, и Борис отшатнулся бы. Да и Семёна она ещё заманивала в беседку, хотя без песен и Валиного смеха в ней стало совсем тоскливо. В этот вечер Митька заявился в беседку раньше обычного, когда там ещё хозяйничали мальчишки. А что оставалось делать, если домой путь закрыт? Хорошо хоть, соседский мальчишка предупредил, что в их квартиру прошел милиционер с какими-то людьми. «Целая толпа», — уточнил он. Давненько не было таких визитёров. Интуиция подсказывала, что он «погорел». Но насколько серьёзно? И кто продал? Не выяснив второго вопроса, не разгадать первой загадки.

Митька с нетерпением ждал ребят. Ему казалось, что прошли часы, пока наконец не просунулась в беседку Сенькина физиономия. Он потянул носом и, не обнаружив признаков «горючего», собрался придумать предлог и исчезнуть.

Но не тут-то было. Митька попросил задержаться. И таким тоном, что Семёну ничего не оставалось делать, как устроиться рядом на скамейке. В ожидании Бориса разговор не клеился. Не хотелось дважды повторяться. Лучше сразу обоим выложить невесёлые новости, тем более что они и их могут касаться. Борис пришёл, замешкавшись сверх обычного, чем начал было навлекать на себя подозрение. Решив не тянуть волынку, Митька сразу приступил к делу:

— Меня какая-то падла продала.

— То есть? — выдержав тяжёлый, в упор взгляд Митьки, спросил Борис.

— Милиция дома.

— Откуда взял? — встрепенулся Семён, с ходу смекнув, что и ему это может быть не к добру.

— Сведения точные, — по привычке напуская туман, ответил Митька.

— А что им надо?

— Сам хотел бы знать. Но мне, пока не прояснится, домой нельзя. Поэтому сделаем так: ты, Сенька…

— Почему именно я? — ещё не узнав, что от него хотят, стал отказываться Семён.

— Потому что тебя мои знают. Так вот, сходи ко мне и у сестры или предков выведай, зачем приходили. А ты, Борис, дуй к ребятам и свистай всех сюда. Надо разобраться, кто продал и как быть дальше.

— Не пойдут, — сказал Борис. — У Юрки мать дома…

— Найдись. Придумай что-нибудь. Скажи — товарищ заболел…

— Ну, а Валерка с Валькой? Ты ведь их ответ знаешь.

— Скажи, что не время старое бельё трясти. Если всё обойдется, сам уйду. По-ихнему будет.

— Лады.

Сенька, прикинув, что посещение Митькиного дома ничем ему не грозит, перестал артачиться. Оставшись в одиночестве, Митька начал шагами мерять беседку. Узнать бы только, на чём погорел. Эта мысль не давала покоя. Есть о чем подумать — за плечами-то условный срок. Чтобы начать его отбывать, много не требуется. Но ведь за последнее время никаких мелочей не было — ни мелкого хулиганства, ни даже вытрезвителя. Значит, нащупали что-то серьёзное. Если продал кто из своих, то трояк окажется детской игрушкой. Здесь наберётся на три трояка, если не больше. Смотря как копать будут. Самая страшная штука — неизвестность. При ней взлёты надежды — может, случайность, глядишь, обойдётся — сменяются самыми мрачными предположениями.

Тревожные мысли Потапова прервало появление Юрия. Он прибежал радостный, возбужденный и со смехом вывалил на скамейку несколько упаковок различных таблеток.

— Спасибо. Здорово придумал. А это тебе мама прислала, просила поправляться. Ведь только подумать — гордость класса, Майя Тимофеева, прислала соседа просить о помощи меня, Юрия Иванникова. Так что с сегодняшнего дня ты девчонка.

Истолковав по-своему мрачное выражение лица Митьки, Юра вновь расхохотался.

— Да ты не расстраивайся, Мить, она красивая. Только задавака. Староста класса. А чего звал? Где ребята?

— Сейчас должны подойти. Тебя в милицию не вызывали? — Митька решил, пока есть время, прощупать Иванникова.

— Зачем? — так искренне удивился Юра, что одним подозреваемым сразу стало меньше.

— Ну, мало ли.

— Нет, очередь не подошла, — опять засмеялся Юра.

Издали заметив на подходе Бориса, Митька поднялся ему навстречу и тут увидел Валю и Валерку. Это было настоящей удачей. Только теперь он мог признаться самому себе, что не очень рассчитывал на это. Пропустив Бориса, Митька подошел к Валерию и широким жестом протянул ему руку.

— Здорово!

Валерий демонстративно заложил руки за спину.

— Зачем звал? Мы в кино опаздываем.

Митька взорвался. Весь страх перед неизвестностью, вся злоба на тех, кто его продал, вырвались в истошном крике:

— В кино захотел? А в каталажку со своей Валечкой не хотите? Какая стервь меня продала? Говори! — Пена выступила в уголках его губ. Казалось, вот-вот упадёт на землю и забьется в припадке. Юра в страхе отодвинулся подальше в угол беседки. Такого здесь он ещё не видел. Борис, положив руку на Митькино плечо, уговаривал его, как ребёнка. Валерий стоял молча, ошарашенный.

— У меня милиция сейчас шурует, понимаешь? — чуть тише продолжал Митька. — Спросишь, зачем? Сам хочу знать. В гости не звал. И просто так не придут. Вот и спрашиваю: по чьей наводке они бегут по моему следу, на пятки наступают, перекрыли все подступы к дому?