В теснинах гор

— Подожди, девочка, я пойду к озеру, — говорит Джамбулат. — Сейчас подкреплюсь и сразу отправимся. А то этот мой кунак боится холодной воды.

Будто кипятком меня ошпарили! Ох, какой нахал все-таки этот мальчишка. Ну, посмотрим. А Хабсат рада–радешенька, что приезжий мальчик хочет пойти с ней на озеро.

— Поторапливайся, я буду ждать,

5

— Ты куда так спешишь? — крикнул Микаил. Он играл в футбол с маленьким братом.

— Ушли на озеро...

— Кто ушел?

— Да этот приезжий мальчишка, которого мы вчера обманули. Оказывается, мать-то его художница, приехала рисовать. У мальчишки ласты и лодка.

— С кем же он ушел?

— С Хабсат.

— Ха–ха, с твоей невестой?

— Вот тебе «ха–ха». — Я обиделся и пошел.

— Подожди. Мы еще покажем им, — пообещал Микаил и побежал домой. Он принес две маленьких доски и топорик. — Вот сделаем весла и назло им будем кататься на старой лодке.

— Да она же привязана.

— Отвяжем, зря, что ли, я щипцы взял, — он хлопнул по карману.

На балкон вышла мать Микаила тетя Чакар.

— Опять уходишь, лодырь, наказанье мое, — запричитала она. — Ни в чем не помогает.

— А ну ее, — махнул рукой Микаил. — Еще помогать ей, что я, ишак?

Когда мы пришли на озеро, там уже было полно народу. Кое–где горели костры, это приезжие из города готовили завтрак себе. Со всех сторон озеро окружали горы. В позапрошлом году тут свалилась целая гора и запрудила горную речку. Так и появилось наше озеро, на высоте две тысячи метров над уровнем моря. Приезжали сюда ихтиологи, ученые по рыбному делу, хотели запустить в озеро форель, есть такая рыба, очень вкусная, но что-то потом об этом не вспоминали. Были разговоры на собрании колхозников, что, мол, надо построить на берегу озера ашбаз и гостиницу для приезжих на отдых. Ведь какой доход имел бы колхоз! Этой весной бригада каменщиков, которыми руководит мой отец, заложила уже фундамент. Да на этом и кончились строительные работы. Столько еще всего нужно колхозу! И двор для скота, и пекарня в ауле. Решили строить гостиницу в следующем году.

— Вот они, — показал мне Микаил рукой на Джамбулата и Хабсат. — Ишь, выбрали самое удобное место для купанья!

— Вот бессовестная твоя невеста, с чужим купается! — засмеялся Микаил.

— Какая невеста! — обиделся я и отвернулся в сторону.

Хабсат в полосатом купальнике бросается в воду, хохочет, заливается. И телята ее пасутся тут же, около озера. Ведь Хабсат своей матери помогает на ферме. Мать ее известная телятница. В прошлом году ее портрет был напечатан в «Правде». Ведь она участница Всесоюзной выставки.

— Ну, не злись, не злись, — толкнул меня в бок Микаил, — держи топор, давай прилаживай весла, а я пока лодку от цепи освобожу. Лодка была старая–старая, ее еще ихтиологи притащили в позапрошлом году. Все глубину озера измеряли. Потом они уехали. А лодка так и осталась привязанной на цепи. Ключ хранился у старого Мусы–Хаджи. Они с дедушкой частенько катались на ней, молодость вспоминали.

— Эхе–хе, — говаривал дедушка, — нам Аллах не создал такого озера, мы мальчишками в речке купались. Проклятый фашист лишил меня света, не могу видеть такой благодати!

Обычно он лежал на дне лодки, грел на солнышке старые кости, а Муса–Хаджи, он помоложе, греб. Бывало, приезжали из города большие начальники, и тогда Муса–Хаджи тоже катал их на лодке. Но это было прошлым летом, а теперь у всех почти резиновые, надувные, и только, пожалуй, мы с Микаилом изредка вспоминали старушку; искоса поглядывал я на Джамбулата. Вот счастливчик. А Хабсат-то какова! Надела ласты, маску, плавает себе, как ни в чем не бывало, да еще задорно кричит нам:

— Эй, вы, бросьте это старое корыто, идите к нам, у нас и лодка резиновая есть!

— Иди ты со своей лодкой, — ворчит Микаил. — Ножом бы ее разрезать! — А я думаю: «Зачем ножом, — если бы вчера знал, что она в мо–ей комнате лежит, честное слово, украл бы и спрятал! Пока этот нахал Джамбулат не уехал, никому бы не показал». А Микаил кричит мне: — Давай, заканчивай весла, что так долго возишься, я уже освободил лодку.

Мы оттолкнули ее от берега, только отцовские сапоги меня опять подвели — я в яму провалился.

— Смотри, куда ноги ставишь, жердь несчастная, — разозлился Микаил. — Снимай теперь их, пусть высохнут, да лодку толкай, и сам в нее садись.

Я снял мокрые сапоги, положил в лодку и изо всех сил навалился на корму. Еле–еле лодка сдвинулась с места. Микаил греб изо всех сил. Я с трудом вскарабкался в нее.

— Ох, проклятая, воду пропускает, не сообразили пластилину с собой взять, трещины замазать.

— Что же делать? Может, вернемся, ведь плавать-то мы не умеем, — нерешительно сказал я.

— Уж сразу и испугался, — разозлился Микаил. — Вот назло им будем кататься. Знаешь, что я придумал? Ложись спиной на дно и не пускай воду. Здорово?!

— Сам ложись, командир какой нашелся! — буркнул я, но, поразмыслив, понял, что, пожалуй, друг прав. Я разделся и лег, упираясь спиной в дно пашей посудины.

— Эй, вы, на старой кляче, мы сейчас вас догоним! — услышали мы совсем рядом голоса Джамбулата и Хабсат.