В тесных объятиях традиции. Патриархат и война

Феликс (1974) был диверсантом и разведчиком. После войны чувствовал себя ненужным (со слов Эмиля). Пообщаться не пришлось. Отсиживает срок под Ереваном. Обвиняется в убийстве журналиста Тиграна Нагдаляна (заказное убийство, заказчики не установлены). В материалах дела написано, что в последний момент, сославшись на боль в спине, не хотел идти на дело…

Эмиль (1971–1992), Профессор — так прозвал его Аво[257] за его ум, образованность и интеллигентность. Родился в Баку. В 1988 в связи с распадом СССР его семья переехала в Мартуни. Мать работала комендантом в мединституте, отец — разноробочим, зарабатывал на сезонных миграциях — их называют сезонщиками. Эмиль увлекался чтением и собирал марки. Любил слушать пение птиц на кассетах-бабинах. Со слов младшей сестры Элины (1970):

…Он был против войн. Незадолго до смерти написал четверостишие:

«Давайте люди соберемся
В одном вопросе разберемся
Зачем ракеты нам и войны
Счастливой жизни мы достойны».

Я могу говорить о нем бесконечно. Когда из библиотеки вынесли все книги и стали поджигать[258], он плакал. Пришел с обгоревшими пальцами, весь в саже, но довольный тем что спас книг, сколько мог. Откуда-то взял тачку и на ней прикатил их домой. Набралась целая библиотека. Мы храним до сих пор…. и марки храним и все, что с ним связано. Рост у него был — метр девяносто с хвостиком…

Грайра называли Кюлюз — пухленький — он родился в 1980–1992 — скончался 31 декабря в полночь, за 15 минут до наступления 1993 г. от трайсерной пули, выпущенной ликующими солдатами в качестве праздничного фейерверка. Грайр умер на руках у среднего брата Мгера.

Так сложилось, что конец 80-х и начало 90-х стали апокалипсисоподобными для постсоветских армян Южного Кавказа. Естественные бедствия (землетрясение в Армении 7 декабря 1988) смешались с рукотворными (армянские погромы по всему Азербайджану; война с ее страшными массированными бомбардировками и потерями; послевоенные испытания). Массы обездоленных людей сновали в турбулентном хаосе в направлениях Азербайджан-Карабах-Армения-Россия до того момента пока кольцо блокады не сомкнулось. Маленький человек ощутил свою непомерную беспомощность, называя цепь этих бедственных перемен дробящими хребты.

Самоорганизация — инициативы «снизу». «Праздничный хаос» февральских народных демонстраций и митингов 1988 с их ирреальностью преобразовался для жителей районного центра Мартуни в «космос повседневности»[259]. После вывода военных подразделений, выполнявших функцию медиатора и воплощавших порядок и законность, Россия перестала вдруг идентифицироваться с образом защитника-спасителя, справедливого судьи, покровителя. Растерянность после вывода советских войск, изо всех сил сдерживавших открытые столкновения между армянами и азербайджанцами, длилась недолго. Тут же был сформирован штаб, который подчинялся сильному степанакертскому штабу, сформированному инициативами «снизу», силами самоорганизации населения. Группой активистов немедленно были составлены списки жителей мужского пола от 15 до 45 лет. Мужчины старше 45 лет были мобилизованы на рытье траншей и окопов вокруг города. Выдвигался авторитетный человек от каждого квартала, в обязанности которого входило обеспечение наскоро сформированных постов защитниками (люди ходили охранять подступы к городу по восемь человек сроком на десять дней, после чего сменялись). Окраины города обстреливались соседними чересполосно расположенными селами, дома сжигались.

Необходимо было сконцентрировать силы в одной точке, чтоб организованно реагировать на вызовы и оказывать медицинскую помощь раненым. В начале были жертвы, погибшие пока что от шальных пуль. Средняя школа экстренно была переоборудована в казарму, детсад — в военный госпиталь[260].