В тесных объятиях традиции. Патриархат и война

Эмиль (1974) — старший сын из четверых детей. Мать — учительница, армянская филология, отец — экономист-сельскохозяйственник, впоследствии чиновник госаппарата, политический деятель. Убегаем раз, как всегда, в рассыпную и солдаты (советской армии, введенные с медиаторскими целями — Н. Ш.) погнались за мной. Я несусь изо всех ног, забегаю к папиному приятелю д. Маврику в пекарню. Быстро говорю что и как. Он на ходу накидывает на меня белый халат, чепец, инструменты в руки и к печи… спас он меня тогда… не столько от солдат, сколько от отцовского гнева…

Когда в Карабахе стало опасно находиться, Эмиля вывезли в Ереван. Но он оказался достаточно сильным подростком, чтобы преодолеть мощное противостояние большого количества людей, бывших в сговоре и твердых в своем решении удержать его в безопасном месте. Отец Эмиля занимал тогда высокую чиновничью позицию и «взять» его можно было только силой своего аргумента — хочу делить с моими друзьями их будни, чтобы чувствовать себя полноценным, чтобы не растерять их, чтобы прямо смотреть им в глаза потом, потому что когда мы кидались камнями — я был с ними, буду с ними и на войне. И убедил. Отец дал команду «отбой», пусть делает как решил, парень уже взрослый.

Эмиль в тот день добрался до Мартуни и пошел прямо на пост, на котором откараулил вместе с друзьями десять суток. Потом была пересменка и он пошел в штаб до того как отправиться к бабушке отсыпаться перед новым дежурством. Не дошел. У штаба разгружали амуницию. В грузовике с боеприпасами оказалось бракованное оружие и оно самопроизвольно взорвалось, унеся жизни десяти оказавшихся рядом людей. Только двое из них выжили, получив тяжелейшие ранения, лишившись глаз — одноклассники Эмиль и Овик.

Самвел (1977) Мне было три года когда переехали из Грозного (столица ЧИ АССР, ныне Чечни). В 88-м стало интересно. Хороший повод был сбегать с уроков, пацаны, что там, рады были… рвали азербайджанские книги, били их, на выходах с города собирались человек 50–60, камней набирали, ломали автобусы… но, в общем, они первые делали, мы у них это увидели и вроде бы сдачи дали, нормальное, хорошее сдачи… А войну… Мне было 14 лет, я много не помню. Плюс две контузии…

Артик (1969). Артик просил паспортных имени-фамилии не упоминать (у самой же будут проблемы), потому что он разыскивается по Интернету.

Родился в Мартуни, до десяти лет прожил в Баку, учился там. Потом после смерти родителей переехал снова в Мартуни. Я жил у дядьки. В 16 лет закончил школу, я на год раньше пошел в школу, с шести лет я в первый класс пошел… в 16 закончил и опять поехал в Баку, до армии там жил, работал, учился. Потом добровольцем ушел в Афган. В шесть месяцев закончил учебку ГРУ министерства обороны ССР. И вот в Афгане в бригаде специального назначения и армейской разведки. И потом полгода еще в Минске служил и приехал в 90 году в Мартуни… когда приехал, я в принципе был уже готов к войне…знал что меня ждет, настоящее и будущее… 13 января 90 —го года я приехал в Мартуни, 21 января уже на первое дело пошел. И постепенно, как говорится…В принципе я военный специалист широкого профиля, то есть начиная авианаводка, арткорректировка и общая разведка, диверсионная, там, спецминирование. Здесь мои навыки были нужны как раз…

Самвел (1975), по кличке Цяв, инвалид (лишился ноги), отец четверых детей. С Самвелом так и не привелось поговорить после войны. Самвел — младший брат трех сестер, баловень отца. Ближайщий соратник Артика и один из членов его спецотряда. Цяв подорвался на мине в 1992, в результате чего потерял одну ногу, носит протез. Ослеп на один глаз тоже в результате ранения. В декабре 1992 г. приезжал в Россию на лечение, спонсированное бизнесменами-согражданами.