В тихом омуте

Полицейский показал, что еще удалось обнаружить: следы крови на столе, стене и ржавом гвозде. Я подвел ее, как подвел свою мать. Нет – ее мать. Я подвел ее, как подвел ее мать. Я снова ощутил, что теряю связь с реальностью. И тут услышал:

– Сэр? Мы только что получили сообщение. Позвонил хозяин магазина из соседней деревни. Говорит, у них там девушка, мокрая насквозь, со следами побоев. Не знает, где находится, и просит связаться с полицией.

Она сидела на скамейке возле магазина, запрокинув голову и закрыв глаза. На ее плечи была накинута темно-зеленая куртка, слишком большая для нее. Услышав скрип тормозов подъехавшей машины, она открыла глаза.

– Лина! – Я выскочил из машины и бросился к ней. – Лина!

Лицо у нее было мертвенно-бледное, на щеке – пятно крови. Она ничего не сказала и снова откинулась на спинку скамейки, будто не узнала меня, будто видела впервые в жизни.

– Лина, это я! Лина! Все в порядке, это я.

Выражение ее лица не изменилось, увидев мою протянутую руку, она снова отшатнулась, и я понял: что-то не так. Она меня узнала, она не была в шоке и понимала, кто я. Она понимала, кто я, и боялась меня.

На меня вдруг отчетливо нахлынули воспоминания: однажды я видел точно такое выражение на лице ее матери, и один раз у Дженни, когда она везла меня домой. Не просто страха, а чего-то еще. Страха и непонимания, ужаса. Такое выражение я замечал и у себя, если случайно встречался взглядом со своим отражением в зеркале.

Джулс

Когда Никки ушла, я поднялась в твою комнату. Белье с кровати было снято. Я подошла к шкафу и взяла твое пальто из кашемира цвета карамели – мягкое и роскошное. Купить подобное я даже не мечтала. Я завернулась в него и все равно никак не могла согреться. Потом прилегла на кровать и долго лежала, не в силах пошевелиться, будто ждала, когда тепло дойдет до костей, кровь снова начнет циркулировать, а сердце забьется. Я ждала, что ты заговоришь со мной, но ты молчала.

Пожалуйста, Нел, молила я, пожалуйста, поговори со мной. Я сказала, что очень сожалею. И знала, каким будет твой ответ: «Все эти годы, Джулия, я всего-то и хотела, что поговорить с тобой». И еще: «Как ты могла так обо мне подумать? Как ты могла подумать, что я закрыла бы глаза на изнасилование, что стала бы над тобой насмехаться?» Я не знаю, Нел, и мне ужасно жаль.

Так и не услышав твой голос, я сменила тактику. Тогда расскажи мне о Лорен. Расскажи о «неугодных женщинах». Расскажи о Патрике Таунсенде. Расскажи, чем хотела поделиться раньше. Но ты по-прежнему хранила молчание. Я почти физически ощущала твою обиду.

Зазвонил мобильник, и на голубом экране высветилось имя Эрин Морган. Я медлила, не решаясь ответить. Как мне жить, если с Линой что-то случилось, как искупить вину за все совершенные ошибки, если ее тоже не стало? Дрожащей рукой я нажала кнопку приема. Слава богу! Мое сердце вновь забилось, наполняя кровью сосуды. Она в безопасности! Лина в безопасности. Она у них. И ее везут домой.

Казалось, что прошла целая вечность, долгие часы мучительного ожидания, прежде чем снаружи наконец хлопнула дверца машины. Я вскочила с кровати, сбросила твое пальто и помчалась вниз по лестнице. У двери уже стояла Эрин и смотрела, как Шон помогает Лине вылезти из машины.

На ее плечи накинута мужская куртка, лицо бледное и грязное. Но она цела и невредима! С ней все в порядке. Но когда она подняла глаза и встретилась со мной взглядом, я поняла, что это не так.

Лина ступала очень осторожно, опасливо переставляя ноги, и я понимала, что она чувствовала. Она обхватила себя за плечи и, когда Шон протянул руку, чтобы направить ее к дому, вздрогнула. Я подумала о человеке, который ее похитил, о его наклонностях. Меня затошнило, и во рту появился привкус водки с апельсиновым соком, я почувствовала его жаркое дыхание и настойчивость пальцев на мягкой плоти.

– Лина! – окликнула я, и она мне кивнула.

То, что я сначала приняла за грязь, оказалось кровью, запекшейся на губах и подбородке. Я хотела взять ее за руку, но она съежилась еще сильнее, и я просто пошла следом за ней. В доме она скинула куртку на пол. Я наклонилась, чтобы ее поднять, но Эрин меня опередила. Она подобрала ее и передала Шону, и в их взглядах промелькнуло что-то непонятное, как мне показалось, это была злость.

– Где он? – прошипела я, глядя на Шона.

Лина, склонившись над раковиной, пила воду прямо из-под крана.

– Где Хендерсон?

Меня обуревало первобытное желание причинить этому человеку боль за то, что ему доверились, а он этим низко воспользовался. Мне хотелось скрутить его и разорвать на части – другого такие подонки не заслуживают.

– Мы его ищем, – ответил Шон. – Он объявлен в розыск.

– Что значит «ищем»? Разве она была не с ним?

– С ним, но…

Лина по-прежнему жадно глотала воду.

– Ее возили в больницу? – спросила я у Шона.

Он покачал головой:

– Еще нет. Лина наотрез отказалась.

Выражение его лица мне не понравилось: он точно что-то скрывал.

– Но…

– Мне не надо ни в какую больницу, – заявила Лина, выпрямляясь и вытирая губы. – Со мной все в порядке.