В тихом омуте

— Готова держать пари, сегодня вы утомлены. У вас всю ночь горел свет.

«Всюду ты суешь свой нос, противная старая перечница, — подумала Телма. — Но Рона вчера ты не видела, ушла в кино, как всегда по субботам».

— Я не могла уснуть.

— А, не могли уснуть, милочка, так попросили бы у своего мужа каких-нибудь таблеток. В прошлом месяце он дал мне такое лекарство от невралгии, что я горя не знала.

— Муж уехал рыбачить на север.

— Да? Что ж, подгадал, лучше погоды не придумаешь. Вы видели, какие у меня нарциссы?

— Да, вчера вы мне их показывали.

— Компост — вот в чем секрет. Надо бы и вам с мужем заложить такой же. А как долго ваш муж будет рыбачить?

— Трудно сказать.

Миссис Мэлверсон сдвинула на затылок садовую соломенную шляпку и стерла пот со лба кружевной перчаткой. На лбу осталась грязная полоса.

— Знаете что я вам скажу? Пойдемте-ка в церковь.

— Нет, спасибо. Я не чувствую…

— Надо бы вам ознакомится с нашей маленькой церковью как следует. А сегодня будет особая служба. Наш пастор будет читать по цветам.

— Читать по цветам?

Откинув голову, миссис Мэлверсон засмеялась.

— Вы это сказали как неверующая, с гримаской и всем прочим. Ладно, я не сержусь. Сама когда-то не верила. Я говорила точно так же, как вы сейчас. Читать по цветам? Именно эти слова я тогда сказала. И тем не менее наш пастор читает по цветам, которые мы приносим, и в каждом цветке оказывается послание от дорогого нам человека, который очень-очень далеко.

Телма нервничала и стояла в нерешительности, по-прежнему прижимая к груди воскресную газету и бутылку с молоком, которая теперь весила целую тонну. Язык и глазки миссис Мэлверсон пригвоздили ее к месту так же прочно, как булавка натуралиста — мотылька.

— Телма, — тихо сказала миссис Мэлверсон. — Вы изменились. Что с вами?

— Ничего.

— Я же вижу, как вы грустите в последнее время. Вы утратили контакт с кем-то, кто вам дорог?

Телма, бледная от дурноты, молча уставилась на соседку.

— Вот оно что! Вы утратили контакт с кем-то, кто вам дорог, и вам нужно послание от него, не так ли? Да, я вижу, вам очень нужно послание. Что ж, нет ничего легче. Пойдемте со мной в церковь, и пастырь прочтет по вашему цветку.

— Нет, я, собственно…

— Цветок должен быть свежий, совершенно свежий, а если вы принесете его с корешком и запахом Божьей землицы, это еще лучше. Вы ждете послание от женщины?

— Нет.

— Значит, от мужчины. От мужчины, с которым вы утратили контакт. Нет, нет, Телма, я не допытываюсь. Мне нужно только выяснить еще одну подробность, от которой зависит цвет вашего цветка.

— Цвет?

— Да, это очень важно. Если этот человек жив, надо взять красный цветок, яркий, как кровь. Если же он, как вы говорите, мертв — мы не любим этого слова, оно далеко от истинной сути вещей, — но если он мертв, надо взять белый цветок.

Телма закрыла глаза, голова ее пошла кругом. Она почувствовала, как бутылка молока выскользнула из ее рук, услышала звон разбившегося стекла и испуганный крик миссис Мэлверсон, но сказать ничего не могла. «Если же он, как вы говорите, мертв — мы не любим этого слова — мертв…»

— Господи Боже, надеюсь, я не сказала ничего такого, чтобы вы так всполошились. — Миссис Мэлверсон, подобрав юбку, перешагнула через невысокую изгородь, разделявшую их владения, пересекла дорожку и подошла к ступеням веранды. — Давайте, я уберу.

— Нет!

— Это единственное, чем я могу вам помочь, ведь я…

— Уйдите. Просто уйдите.

— Господи, да у вас на этой неделе все из рук валится. Можно подумать, вы в интересном положении.

— Замолчите и оставьте меня в покое.

— Ладно, ладно, — сказала миссис Мэлверсон и отступила на свою территорию, сердито качая соломенной шляпкой. Вот какова награда, когда пытаешься внести хоть немного радости в чужую жизнь.

Не обращая внимания на осколки стекла и разлитое молоко, Телма вошла в дом и присела за кухонный стол. Две мухи гонялись одна за другой в открытом окне. Гладя на них, Телма подумала, что пора Гарри навесить на окно сетку…

В последнее время она частенько думала о будущем, как о продолжении настоящего, думала обо всех мелочах из тех, что надо бы сделать в доме или на участке, строила планы на уик-энд по случаю Дня памяти павших. Но при этом она знала, что ничего подобного не будет. Знала, что они с Гарри больше не будут жить в этом доме, что кто-то другой поставит на лето сетку на окно. И еще она знала, что ее ждут другие великие перемены на ближайшем повороте судьбы. Миновать поворот она уже не могла, каждая секунда приближала ее к нему неумолимо, как бы она не цеплялась за привычную повседневность.

«Гарри должен будет…»