В тихом омуте

– Слушай, ну, что ты как маленькая? Тебе, и правда, нужно все растолковывать? Серьезно? Тогда слушай: человек, которому ты безразлична, не станет несколько дней кряду разыскивать тебя всеми возможными способами, не помчится к тебе, сломя голову, бросив все дела, едва узнав, где тебя можно найти, не подставит, в конце концов, бок своей крутой тачки под удар этого корыта.

Ника во все глаза смотрела на разгорячившуюся в праведном гневе подругу и единственное, что могла вставить:

– Он меня обманул, Тань! Самым наглым образом! Пусть теперь кого хочет разыскивает.

Но та продолжала:

– То есть, ты готова поверить человеку, которого видела единственный раз в жизни? Тебе должно быть стыдно из-за любой сплетни бросаться в бегство вместо того, чтобы предоставить любимому человеку возможность сказать хоть что-то в своё оправдание!

Ника знала, что Татьяна права, хотя признавать этого не хотелось. Ей, действительно, было совестно взглянуть на себя со стороны.

Но вопрос, мучивший ее, заключался в том, как мог Роман лгать ей о том, что их отношения с женой давно сошли на нет, в то время как его жена привела убедительные доказательства обратного.

Таня вздохнула:

– Лучше бы ты задала этот вопрос другому человеку. И гораздо раньше. Видишь ли, все дело в том, что они официально женаты. А для рождённого в браке ребёнка автоматически официальным отцом становится муж его матери. Немного запутанно звучит. Но сотрудники ЗАГСа, выдающие свидетельства о рождении, не знают, «живут» ли вместе супруги. Есть штамп о браке – есть отец. Другое дело, зачем Марине понадобилась эта мутная схема. Роман Алексеевич говорит, что за пять лет ни разу ее не видел. Но… ДНК тест ему в помощь.

Понимая, что Марина ее, судя по всему, обвела вокруг пальца, а Ника ей так легко поверила, девушка готова была провалиться сквозь землю.

Таня приободрила подругу, и, поискав, но не увидев профессора в толпе, набрала его номер:

– Роман Алексеевич, можете сейчас подойти к машине? Вам с Вероникой есть о чем поговорить!

И, положив трубку, обратилась к Веронике:

– У вас полно времени до приезда полиции.

***

– Я ей все рассказала, – шепнула профессору Таня, выходя из машины.

Пропустив Татьяну, Роман занял ее место на заднем сиденье – рядом с Вероникой.

Девушка смотрела на него, прикусив нижнюю губу и слегка вздёрнув брови, отчего вид у неё был виноватый.

Он, не зная, с чего начать разговор, и страшась, что она снова не станет его слушать, также как избегала встречи с ним целую неделю, взял паузу и осмотрелся. Обведя глазами салон автомобиля, мужчина отметил про себя, что с этого непривычного ракурса все выглядит совсем иначе, чем с водительского кресла, которое он всегда занимает.

Ника по-своему истолковала такой осмотр:

– Роман Алексеевич, – не выдержала она, и почему-то снова перешла на «вы», – Простите, пожалуйста, за разбитую машину…

Он с недоумением посмотрел на девушку, ничего не ответив. Она могла попросить прощение за то, что сбежала без объяснений, могла, наоборот, накинуться с обвинениями в том, в чем считала его виноватым (он и это мог бы счесть логичным).

Но Вероника предпочла извиниться за то, в чем не было ее непосредственной вины.

И это обращение на «вы» вмиг отдалило их, снова выстроив отношения преподаватель-студент, что, с его точки зрения, было совершенно неуместно.

Единственным плюсом было то, что девушка заговорила сама, первая.

Ника, снова истолковав реакцию Романа по-своему, уже с наворачивающимися на глаза слезами спросила:

– Очень дорого вам обойдётся ремонт?.. И зачем вы только сюда приехали? То есть, спасибо, конечно… Опять у вас неприятности из-за меня…

Профессор с серьёзным видом преподавателя, ругающего нерадивого студента, строго ответил (по ее примеру, обращаясь на «вы»):

– Соглашусь с вами, Вероника, искать неприятности вы умеете превосходно. В этом вам нет равных!

И выдержал недолгую паузу, во время которой Ника дорожащей рукой смахнула выкатившуюся слезу, кивнула и нахмурилась.

Но в этот миг мужчина вплотную приблизился к девушке, одной рукой обнимая за талию, другой – осторожно убирая выбившуюся прядь волос от лица.

–… но я давно не испытывал такую бурю эмоций, как с вами, – с чувством добавил Роман Алексеевич. Сердце Вероники бешеною забилось.

Вместо продолжения разговора профессор властно накрыл ее губы своими, целовал ее долго, все более страстно, легко придерживая ее голову сзади – одной рукой. Другой (как только Вероника робко откликнулась на поцелуй) – легко и ненавязчиво стал расстегивать ее пальто: сначала ремень – тот поддался сразу, затем – пуговицы, одну за одной, снизу вверх, пока и эта преграда не пала. И вот он уже мог ощущать сквозь тонкую ткань платья изгибы ее тела.

Девушка несмело обняла мужчину за шею. Он крепче прижал ее к себе. Она, решившись, расстегнула молнию на его куртке, провела руками по его плечам, груди, спине.

Дыхание – обоих – стало более тяжёлым и сбивчивым, зона поцелуев росла, перестав ограничиваться лишь губами.