В тихом омуте...

Здесь, в машине, я рассказала ему все – все, с самого начала. То, что давно считалось забытым, навеки похороненным в недрах израненной памяти, вдруг вспыхнуло так ярко, как будто произошло только вчера… Порнозаказ, который я бездумно согласилась выполнить, сломанные уши Александра Анатольевича в центре зала на “Новокузнецкой”, приезд в Москву и смерть Нимотси, приезд в Москву и смерть Веньки, никогда не виденная мною смерть ее сестры… Нелепая смерть Фарика и Алены, утонувший в болотах джип – “почти такой же, как у тебя, и я даже умею его водить…”. Случайная встреча с Власом в питерском кафе, одна на миллион, почти роковая. Фотография Грека на обшарпанных обоях, смерть Сирина и последовавшая за ним смерть Власа. И снова Москва… Чужим безжизненным голосом я рассказала Дану о том, как спаслась в тот день, когда убили Веньку и Нимотси, как уехала к Леве и как его друг сделал мне пластическую операцию. И та, которую посчитали умершей, снова ожила.

И решила мстить. Тогда она еще не знала, что все те, кто так или иначе соприкасаются с ней, должны погибнуть. А даже если бы знала – что бы это изменило?

И снег на лице мертвого Володьки Туманова – это тоже я… Попытка неудачного шантажа – это тоже я.

Дан съехал на обочину, бросил руль и несколько минут потрясенно молчал. А потом прижал меня к себе.

– Я поверить не могу, что все это случилось с тобой!

– Да. Все это случилось со мной.

– Но как ты могла разнести череп профессиональному убийце?

– Так не бывает?

– Теоретически можно предположить. Один шанс на сто тысяч.

– Я И есть этот один шанс…

– И все это время ты была одна и никому даже не пыталась рассказать об этом?

– Кому? – горько спросила я. – Ведь я умерла.

– Я поверить не могу… Ты же могла уехать! Почему ты вернулась?

– Чтобы встретить тебя. – В эту минуту я действительно поверила в то, что вернулась именно за этим.

Глаза Дана вдруг наполнились такой тоской и болью, что на секунду мне стало страшно.

– И еще по одной причине. Я должна найти его.

– Кого?

– Того, кто убил Нимотси, кто убил Веньку, Юленьку и тех, кого я не знаю… Того, кто по-настоящему убил… Больше всего мне хотелось бы остаться с тобой. Бытье тобой, пока ты меня не прогонишь…

– Я не прогоню.

Я отчаянно затрясла головой.

– Но я должна пройти этот путь до конца. Иначе все жертвы напрасны, иначе мне никогда не оправдаться на Страшном суде. Но не поэтому, не поэтому… Я не то говорю. Я просто должна, и все. Теперь ты знаешь все, это не очень веселая история… Мне все равно, ведь это не ты их убивал там, в лесу, это я их убивала… И я скажу об этом где угодно, потому что это правда.

– Я просто защищался и защищал тебя.

– Да, да… Все так. – Впервые за время нашего знакомства я почувствовала себя старше и умнее Дана. – Ты – самое лучшее, что было у меня за всю жизнь, это правда. Но если ты сейчас уйдешь – ты все равно останешься самым лучшим.

– Я не уйду. Ведь мы теперь вместе.

– Вместе…

– И я помогу тебе найти того, кого ты ищешь. Одна голова хорошо, а две лучше, как любили шутить сиамские близнецы… Прости… Ты говорила о кассете и дневниках… Больше ничего нет?

– Нет. Никаких зацепок. У меня, по крайней мере. Нимотси помог уехать какой-то грек – кажется, Нимотси был единственным из всей съемочной группы, который остался в живых… Тогда остался, – поправила себя я.

– Там что-то есть, в этой кассете? Что-то такое, ради чего стоило убивать?

– Я не знаю… Я ничего не заметила. Я ведь видела ее только раз, заставила себя вставить ее в магнитофон. На это вообще невозможно смотреть.

– Но, может быть, есть что-то, что ты пропустила? Какая-нибудь незначительная деталь в углу кадра, на заднем плане? Что-то такое, чему ты не придала значения?

– Не знаю. Я правда не могу…

– Хорошо. Успокойся. Я забрал все, что у них было, стянул даже портмоне у этого Александра Анатольевича. Но боюсь, что это ничего не даст. Скорее всего у него какой-нибудь легальный бизнес. А если то, о чем ты говоришь, – все эти порноубийства, – если это вскрылось, они наверняка уничтожили все концы. И, возможно, еще до того как этот твой приятель вернулся в Москву. У таких парней нюх собачий… Думаю, ты и сама была им интересна постольку, поскольку являлась обладательницей кассеты… Возможно, они искали ее, возможно, даже не знали о ее существовании, пока ты не появилась с этим наглым письмом. Могу себе представить – они считают мертвыми всех участников драмы, а тут, оказывается, существует еще кто-то, прекрасно осведомленный… Как тебе вообще пришло это в голову?

– Я знала только о Володьке… Ведь это он подставил Нимотси. Нимотси позвонил ему, и на следующий день его убили. И в Володькином клубе встретила Александра Анатольевича…

– Точно! Вот откуда мне известно его лицо. Я несколько раз был в “Апартадо” и, кажется, встречался с ним…

– Я даже пыталась строить ему глазки – ты же знаешь, к чему может прибегнуть женщина…

– Неужели ты хотела соблазнить его?

– Если бы он повелся, я бы сделала это не задумываясь, – честно призналась я.

– Прошу тебя, не надо…

– Но тогда я не знала тебя.