В тихом семейном омуте

– Да ну… Тоже, нашли время… – вяло отмахнулась Тая. – Ладно, Юлька, звони ему, и впрямь пусть приедет, если время найдет… Пусть посмотрит на мои страхи своим трезвым полицейским глазом, ведь так?

– О! Созрела-таки, слава богу! Сейчас я его наберу, погоди… О, длинный гуд пошел… Привет, Серега! Узнал? Ну молодец, что узнал. Тут вот какое дело, Серега…

Тая отвернулась к окну, стараясь не слушать, как Юлька говорит с Сережей. Если честно, она уже и жалела немного, что согласилась на этот звонок. Одно дело Юлькины проблемы решать, и совсем другое – со своими проблемами к Сереже обращаться. Наверное, она права на это не имеет. Если вспомнить, как все было тогда…

Сережа был очень хорошим мальчиком в школе. Положительным, серьезным. Так все учителя считали. Девчонкам он тоже нравился, Юлька так вообще в открытую ему в этом призналась. Но Сережа почему-то выбрал ее… Ходил за ней как привязанный. Утром ждал, когда она из подъезда выйдет, чтобы вместе в школу идти. И ладно бы по пути ему было, ведь совсем в другой стороне от ее дома жил! А после школы он всегда ее провожал. Если возвращалась домой в компании Ульки и Юльки, просто тащился позади, как верный Санчо Панса. И все бы ничего – ей даже нравилось такое безмятежное Сережино ухаживание… Пока он в конце восьмого класса не выдал номерок! Такие неприятности домашние ей устроил – мама не горюй!

В то утро она поднялась, как обычно, умылась-оделась, выскочила на кухню завтракать. Папа тогда уже болел, на работу не ходил, все время был дома. И в то утро тоже был дома… Выглянул в окно – посмотреть, какая на улице погода, и застыл в недоумении.

– Ну что там, Петь? – спросила мама, быстро дожевывая бутерброд с маслом. – Дождь не собирается, надеюсь? Плащ брать с собой, не брать?

– Да погоди ты с плащом, Надь… – удивленно проговорил папа. – Там такое, а ты с плащом…

– А что там, Петь? – сунулась к окну мама, присмотрелась… И ахнула, схватившись за щеки.

Она тоже выглянула в окно и не поняла сначала, что привлекло внимание родителей. И тоже пригляделась… И в ужас пришла!

На тротуаре под самым окном красовалась огромная надпись, сделанная алой краской: «Я очень люблю тебя, Тая!» Буквы были четкие, прямые и ровные, будто по трафарету сделанные. А может, и впрямь по трафарету? Сережа парень старательный, все и всегда на совесть делает…

– Это что же, Таисия? Как это надо пони- мать, а? – повернулся к ней от окна папа. – Что это еще за любовь в восьмом классе, ты что творишь? Кто это додумался так сделать, зачем? Перед соседями нас опозорить решил?

– Ну почему сразу опозорить, Петь… – осторожно заступилась за нее мама. – Там же не написано ничего плохого, что ты… Это же признание в любви… Это мальчик ее, Сережа, наверное… Да он хороший мальчик, Петь, ты же его знаешь! Помнишь, приходил к нам на Таечкин день рождения?

– Да откуда я знаю, хороший он или плохой? И ты не знаешь, что у него на уме, Надя! А если не знаешь, зачем сейчас потакаешь? Хочешь, чтобы дочь в подоле тебе принесла, да?

– Да почему сразу в подоле-то? Зачем ты глупости говоришь? Да еще при дочери! Ну ладно я… А ей зачем твои глупости слушать?

– А для тебя все в последнее время глупости, что бы я ни сказал, Надя! Я понимаю, муж больной стал, можно на него рукой махнуть – глупости, мол! Ты думаешь, я ничего не вижу, не замечаю, да?

– Ну, все, началось… – тихо вздохнула мама, положив ей ладонь на плечо. – Иди уже в школу, Тая, не слушай, как мы тут…

Она встала, молча вышла в прихожую. Чувствовала себя просто ужасно – это ж из-за нее, выходит, родители ругаются. Они и так в последнее время слишком часто это делают… Папа очень стал нервный, заводится из-за каждого пустяка. Даже врачи маме советовали – терпите, мол, это из-за болезни. Да еще и Серега тут… Вылез со своими алыми буквами, как провокатор! Ну кто его просил, кто?

Выскочила из подъезда, поискала его глазами… Ага, на скамейке сидит вдалеке, смотрит с улыбкой, Ромео несчастный! Подошла, проговорила злобно сквозь зубы, указывая пальцем на надпись:

– Чтобы немедленно это убрал с глаз, понял? Немедленно!

– Но почему, Тай?

– Нет, он еще спрашивает почему! Да потому! Тебе что, обязательно надо всему дому о своей… Своей любви объявить, да? Чтобы все соседи читали и надо мной смеялись?

– Да почему же они смеяться должны, Тая…

– А что они должны делать?

– Завидовать… Это по меньшей мере… И да, мне давно хочется о своей любви кричать на весь белый свет…

– Ой, как романтично, прям как в той самой шекспировской пьесе! Кричать ему хочется, надо же! А под моим балконом ночью стоять не хочется? Или ты серенады петь не умеешь, да? Лучше вот так, на асфальте все написать? А то, что моему папе сейчас чуть плохо не стало… Что мама сейчас ругается с ним… Это тебе тоже кажется очень романтичным, да?

– Но я же не знал, что они так… Так могут прореагировать? Я думал, они за тебя обрадуются… Что в этом плохого, если я признался тебе в любви? Пусть и таким способом? Ведь не в способе суть…