В тихом семейном омуте

– Ах, это всего лишь моя зацикленность, надо же! Выходит, я всю жизнь в этой зацикленности живу, да? И замуж за тебя выходила, будучи зацикленной, и детей воспитывала? Нет, Филипп, нет! Это слишком удобное для тебя объяснение, ты же знаешь, что это не так! Знаешь, что моя проблема гораздо глубже!

– Вот именно – проблема…. Проблема, которую надо решить.

– То есть прийти на прием к врачу и улечься в психушку? В этом ты видишь решение проблемы? Чтобы я овощем стала, чтобы у меня по подбородку слюнки текли? Это ты хочешь, Филипп?

– Нет, не этого я хочу. Ты же знаешь. Я хочу, чтобы ты просто отпустила всю эту ситуацию… И даже не ситуацию, а человека отпустила, который просто хочет жить своей жизнью… Хочет иметь детей…

– Не будет у него детей, Филипп. У меня нет своих детей, и у него не будет. Это по меньшей мере справедливо, согласись? Если он не хочет сам этого понять, то надо еще раз ему объяснить… Да что я тебе все это рассказываю, будто и сам не понимаешь! Ты ведь все знал, когда решил жениться на мне…

– Погоди, Марго, погоди! Давай все же посмотрим на ситуацию с другой стороны… Ты считаешь, что Влад перед тобой в неоплатном долгу, да? Что ты ценой своего потенциального материнства спасала его жизнь, когда в ледяную воду за ним бросилась?

– Ну да… Он бы утонул, если бы я за ним не бросилась. Он бы утонул, а я бы не пострадала… Не отморозила бы себе ничего… И у меня были бы свои дети, родные. А сейчас что у нас получается? Ему, значит, можно и хочется иметь детей, а я не могу? Ты считаешь это справедливым, да? И вообще… Я не понимаю, почему ты сейчас так говоришь! Что значит «не смог»? Ведь в предыдущих случаях ты мог, правда?

– И тогда тоже не мог. Ты же не знаешь, чего мне стоило… Какие силы для этого нужны… А сейчас у меня просто нет сил, Марго. Я сегодня попытался, но… Не смог.

– И потому ты пытаешься перебросить эту свою слабость на меня? Хочешь объявить меня сумасшедшей?

– Да зачем же объявлять… Я и без того знаю, что ты сумасшедшая.

– А ты?

– И я тоже. Если я люблю сумасшедшую, значит, я и сам такой. Знаешь, я где-то читал, что сумасшествие бывает заразным, как вирус… У человека, который рядом, психика с годами истончается, происходят необратимые изменения…

– Ладно, хватит, надоело! – вдруг вскрикнула Марго, сбрасывая с себя одеяло. – Хватит философствовать, надо решать что-то! Тебе придется выбирать: или эта девчонка, или я! Да, опять выбирать! Потому что ты знаешь – я не переживу… Я действительно сойду с ума… И никакие психотропные мне уже не помогут! Решай, Филипп! Сделай это для меня, прошу тебя! Пожалуйста!

– Я не могу, Марго, не могу… Ты просто загоняешь меня в угол сейчас…

– Значит, мы вместе в этом углу будем жить. Ведь жили же как-то до этого, и у нас получалось. Давай, Филипп, иди… Делай же что-нибудь, ну… Не будь тряпкой!

Дверь в спальню вдруг открылась, и озабоченное лицо Тимоши просунулось в щель:

– Мам, пап… Там у вас телефоны на кухне звонят… Оба… По маминому телефону бабушка звонит, а по папиному телефону кто-то незнакомый…

– Закрой дверь, ну? – рявкнула Марго, злобно сверкнув на Тимошу глазами. – Закрой дверь, я сказала!

Тимоша побледнел и застыл, будто получил сильный удар под дых. Застыл словно изваяние, медленно опускал и поднимал веки, не в силах тронуться с места.

– Ты что, не слышишь? – зашлась визгливой истерикой Марго. – Ты оглох, да? Закрой дверь немедленно!

Филипп подскочил с кровати, ринулся к мальчишке, будто быстрее хотел загородить его своим телом. Вытеснил его за дверь, ухватил за плечи, повел в детскую, тихо приговаривая на ходу:

– Все хорошо, Тимоша, все хорошо… Сейчас мы с тобой водички попьем… Не надо так болезненно воспринимать все, Тимоша, ты же мужчина! Ну, бывает такое с мамой, ты же знаешь…

Усадив мальчишку в кресло, он опустился перед ним на корточки, с тревогой заглянул в глаза. Лицо ребенка начало дрожать от обиды. Тимоша вдохнул воздух и задержал его в себе, изо всех сил пытаясь справиться со слезами.

– Не держи, не держи в себе, Тим! Если хочешь поплакать – поплачь! Со слезами вся обида выльется, слышишь?

– Я… Я не обиделся, пап… Я все понимаю, мама болеет… Я просто испугался очень… И еще вот тут сразу заболело… – показал он ладошкой на грудь.

– Ну все, все, Тимош… Все пройдет… А хочешь, я тебя научу, как выпустить эту боль? Надо просто представить, что у тебя на спине решето… Если представишь, то и боль его тоже увидит! И выберется через него наружу! И сама улетит! Не надо держать внутри себя боль, Тимоша. Сколько еще этой боли в жизни будет, не сосчитать… Учись ее отпускать, а не складывать в дальний ящик.

– Хорошо, пап… А мама еще долго будет болеть, скажи?

– Да если б я знал… Вернее, я знаю этот ответ, но… Лекарство от ее болезни мне не потянуть…

– Что, очень дорогое, да?

– Очень.

– А если мы велик мой продадим? И скейт? И коньки? Еще планшет можно продать… И Катькину говорящую куклу… Она ведь не будет против, я знаю. Да она все свои игрушки продать согласится, я думаю…