В тине адвокатуры

Ничего не смысля в делах, Виктор имел весьма смутное понятие о том, что у него есть отдельное от отца состояние. Он, как и Владимир Шестов, «что-то» подписывал, но прочесть это «что-то» не давал себе труда, а быть может и самое чтение не привело бы ни к чему и дело от этого не стало бы для него яснее. Главною причиною растройства денежных дел семейства князей Гариных, кроме стоящей баснословно-дорого придворно-светской жизни, был сам князь Василий, ведший большую игру в карты и на бирже, первую несчастливо, а последнюю неумело, как неумело вел дела и по имениям, которые ему приносили чуть не убыток, а для управляющих были золотыми днами. Как бы то ни было, но положение было не из приятных, и о том, чтобы дать за дочерьми приданое, соответствующее их титулу и положению, нечего было и помышлять. Княгиня Зоя Александровна знала все это, и ясно понимала, что брак ее дочери Анны с богачом князем Шестовым является прямою помощью неба.

«Он не возбудит денежного вопроса: у него хватит на десятерых!» — мысленно решила она.

«Надо уломать Annette, но как?»

Зоя Александровна позвонила.

— Доложите князю Василию Васильевичу, если он дома, что я прошу его тотчас же пожаловать ко мне! — сказала она вошедшей камеристке.

Князь Василий в это время только что вернулся из какого-то заседания, а потому через несколько минут явился в кабинет супруги, блистая всеми регалиями. Это был высокий, красивый старик — князю было под шестьдесят — с громадной лысиной «государственного мужа» и длинными седыми баками — «одно из славных русских лиц».

Мягкою походкою подошел он к жене и с грациозной нежностью поцеловал ее руку.

— Me voici… вот и я! — перевел он по-русски, опускаясь на маленький диванчик и начиная рассматривать великолепные желтые ногти, что служило признаком, что князь приготовился слушать.

Княгиня в коротких словах передала князю о сватовстве князя Владимира Шестова и о замеченной ею антипатии ее дочери к претенденту.

— Quelles b^etises!.. Она должна согласиться. Отказываться от такой партии, при нашем положении, excusez du peu… — вспыхнул князь.

— Но, mon cher, ты знаешь характер Annette; я просто боюсь приступиться.

— C'est vrai, c'estune bete! — щелкнул длинным ногтем мизинца левой руки — признак раздражения — произнес князь.

— Que faire alors? — спросила княгиня.

— Ordonner! — лаконически ответил он.

— Я ее позову сюда, мы скажем ей вместе! — согласилась княгиня, протянув руку в сонетке.

— S!.. — процедил сквозь зубы князь.

Зоя Александровна позвонила и приказала позвать княжну Анну.

Княжна вошла и недоумевающе-вопросительным взглядом окинула торжественно-серьезные лица и фигуры отца и матери.

— Вы меня звали, maman? — ровным голосом обратилась она к княгине.

— Да, ma ch`ere! Присядь; нам с отцом надо переговорить с тобой.

Недоумение, но уже беспокойное, появилось на как бы выточенном из мрамора, красивом лице княжны Анны.

Она села на стул.

— Князь Владимир Александрович Шестов сегодня просил у меня твоей руки… — торжественно произнесла княгиня.

Анна Васильевна сперва вспыхнула, потом побледнела.

— Он бы мог обратиться сперва ко мне! — с дрожью в голосе сказал она.

— Это по новому, — съязвила Зоя Александровна, — но это все равно… Истинная любовь робка, и он обратился ко мне, как к твоей матери с просьбой походатайствовать за него у тебя.

— И вы?

— Я ходатайствую… Князь и я согласны на этот брак, лучшей партии нельзя и желать. Надеюсь, что и ты не найдешь что возразить против этого и… согласишься! — быстро добавила княгиня.

Она спешила исполнить волю мужа и приказать, но в душе трусила.

— Но я… — прерывающимся голосом, еле владея собою, проговорила княжна, — не только не люблю его, но даже не уважаю.

— Sapristi! — щелкнув ногтем, вспылил князь. — Очень ему нужно твое уважение!.. Это совсем не входит в расчеты женихов.

Дочь метнула на отца едва заметный, почти презрительный взгляд.

— Ma ch`ere, — начала снова княгиня: — я буду с тобой откровенна, ты не ребенок, ты поймешь меня. Наши дела очень плохи, а князь баснословно богат; выходя за него, ты не только устроишь свою судьбу, но… — Зоя Александровна запнулась.

— Но и… поправишь наши обстоятельства, — с трудом добавила она.

Князь продолжал щелкать ногтем.

— Не надо глядеть на брак идеально, по-мещански; в нашем кругу брак ни к чему не обязывает…

Княгиня остановилась, заметив устремленный на нее холодный взгляд дочери.

— Если я должна выйти не за князя Шестова, а за его состояние, то я… согласна! — ледяным тоном сказала княжна, с неимоверным усилием выговорив последнее слово, и встала.

Это быстрое согласие ошеломило Зою Александровну.

— Я больше не нужна?.. — произнесла дочь и, не дождавшись от матери ответа, вышла из кабинета.

Князь и княгиня остались одни и взглянули друг на друга. Выражение их лиц было таково, будто они получили по пощечине. Они впрочем, не могли не сознавать, что такое согласие дочери и было ничем иным, как пощечиной.

— Quelle imb'ecile… — проворчал князь.

— En tout cas… она согласилась! — вздохнула княгиня.