В тишине, перед громом

— Ну, скажем, решил проявить инициативу. Сделать про запас. Это ведь несложно: подложил лишний лист бумаги, копирку, и все в порядке.

— Что вы, Алексей Алексеич, этого не может быть! У нас же секретные материалы! Каждый чертежник делает только то, что ему поручено. В наряде, на чертеже и на копиях указывается количество экземпляров. Каждый экземпляр нумеруется. Что вы, это невозможно!

Я взял работу Риты Лазенко.

— Так. Значит, раз здесь сказано: «Сделать две копии», — Лазенко и сделала две — одну карандашную, вторую под копирку?

— Ну да.

— И это единственная копия под копирку? То есть первая?

— Да.

— А теперь посмотрите внимательно; вам не кажется, что это не первая, а вторая копия?...

Краска схлынула с Майиных щек.

— Ой!.. — Майя замолчала. Она сжала пальцы. Руки ее дрожали.

— Ну-ну, успокойтесь. Дайте-ка мне три листка бумаги и копирку.

Прослоив листы копиркой, я с нажимом провел несколько линий.

— Смотрите, мужская рука, а вторая копия такая же слабая, как у Лазенко...

Майя смотрела на меня широко раскрытыми глазами.

— Вы ее... вы ее теперь... заберете... то есть, я хотела сказать, арестуете?

— Зачем же? Напротив, Майя, ведите себя с ней, как обычно. Словно ничего не случилось. Надо еще проверять и проверять. А теперь попросите сюда Ксению Васильевну.

Воробьева внимательно сквозь пенсне рассмотрела копии чертежей.

— Какая скверная история, — сказала она. — Что прикажете делать?

— Давать ей копировать только разрозненные детали. Чтобы из них нельзя было составить ничего цельного. Но чтоб обязательно стоял гриф «Совершенно секретно». И точно учитывайте, что именно она копирует. Остальное — наша забота.

— Все сделаем, Алексей Алексеевич. Какая неприятная история!

— Что ж, Ксения Васильевна, к сожалению, для нас она не первая и не последняя. Будни Чека.

Шторм на море обаяния

В гостинице меня ждали Славин, Кирилл и... срочный вызов в горотдел ГПУ. Я велел ребятам никуда не отлучаться и поехал на Садовую. Захарян отпер сейф, который был поставлен так, чтобы хозяину кабинета можно было до него дотянуться, не вставая, и извлек оттуда густо осургученный пакет с грифом: «Сов. секретно. Лично тов. Каротину А. А. Срочно».

— Тебе, дорогой. Только что фельдпочта доставила. Читай, пожалуйста, скорей.

Отлепив сургучные лепешки и сложив их на краю захаряновского стола, откуда начальник горотдела тут же смахнул их в корзину, я вскрыл пакет. Это было сообщение от Нилина: «Совершенно точно установлено, что Грюн получил материалы из Нижнелиманска, есть основание полагать, что материалы ценные. Форсируйте поиск».

Ох, не Петра Фаддеича это фраза — «форсируйте поиск»... Так и встает за нею товарищ Лисюк...

«Что же мы имеем? — думал я на обратном пути. — Мы имеем еще одно ясное и точное доказательство, что работа немецкой разведки в Нижнелиманске не мираж. И поиск, уважаемый товарищ Лисюк, дорогой наш начальник, форсировать мы обязательно будем».

Когда я рассказал о нилинском сообщении ребятам, Славин воскликнул:

— Вот зачем приезжал сюда Вольф — за этими материалами! А передал их ему Верман! Но у кого он их получил?

— А может, привез с собой? — в тон ему добавил я.

— Правильно! Четко работают немцы, ничего не скажешь. Точный расчет. Но и Нилин оперативен — сразу узнал. — Славин приостановился и зорко посмотрел на меня. — Вас, по-моему, что-то смущает, Алексей Алексеич.

— Понимаешь, какая штука, Славин... Да ты перестань бегать из угла в угол. Сядь. Что у тебя за манера — то разляжешься на чужой постели прямо в ботинках, то носишься по комнате как угорелый.

Славин послушно уселся на круглый пуфик возле трюмо.

— Так вот что я хочу тебе сказать... Фельдъегерь с пакетом от Нилина прибыл сегодня. Как ты полагаешь, когда он выехал из Одессы?

— Ну, я думаю, часов в шесть-семь утра.

— Правильно. В шесть тридцать.

— Ну и что?

— А вот с этим сугубо секретным документом ты знаком? — Я вытащил из кармана пиджака сложенный вчетверо лист бумаги, который по пути захватил у портье. — Полюбопытствуй.

Славин развернул лист и прочитал:

— «Расписание движения пассажирских судов Черноморского пароходства. Навигация тысяча девятьсот тридцать третьего года».

— Взгляни сюда. — Я ткнул пальцем в строку: «Линия Одесса — Нижнелиманск. Пароход «Котовский». — Видишь? «Прибытие в Одессу...».

— «Прибытие в Одессу, — повторил Славин, — шесть часов сорок минут».

— Вывод?

— Вольф не вез документы Грюну, — сказал Славин, выпрямляясь на пуфике. — Значит, эта версия — пшик.

— Логично, — согласился я, забирая у него расписание и снова пряча в карман. — Других выводов ты не видишь?

— Вижу. Выходит, у немцев действует еще какой-то канал, который нам неизвестен.

— Опять логично. С одной поправкой. Возможно, один из истоков этого канала нам удалось засечь.

— Вы серьезно!?

— Считаю твой вопрос чисто риторическим. Кирилл, слушай внимательно, потому что теперь этим займешься ты.

— Я внимательно слушаю, Алексей Алексеич, — сказал Кирилл. — А где это мы его засекли?

Я рассказал об открытии, сделанном в секретной части судостроительного завода.