В тишине

— Справедливое замечание, — она замолчала. — Я видела репортеров снаружи. Кажется, это не лучший ваш день.

Только сейчас Катлер повернулся и посмотрел на нее, его внимательные глаза смотрели одновременно оборонительно и оценивающе.

— С гиенами я справлюсь. Поверьте мне, бывало и хуже. — Он замолчал и снова присосался к сигарете, прежде чем выкинуть ее на бетонную дорожку перед собой. — Хотя, если в скором времени с этим не разобраться, они снова переворошат все дерьмо. Весело же будет.

Гвен увидела блик золота на его левой руке и через секунду поняла, что там было кольцо. Он женат. Новость резко кольнула ее в голову. Это было неправильно. Он был слишком чужд, далек от мирского, чтобы иметь то, что было у нее с Рисом. Он вдовец или разведен. Должен быть. Любопытство брало верх. Гвен жалела, что не взглянула в его досье. Может, попозже взглянет.

— Сегодня я делал то, что у меня получается хуже всего, — продолжал Катлер, смотря в свою пачку сигарет, — встречался с убитыми горем людьми и лгал им, что иду по следу преступника и собираюсь поймать его. Будто я чертов Морс или Таггерт[23], или любой другой вымышленный персонаж, который никогда не проигрывает злу. — Он замолчал. — Что за дерьмо.

Чувствуя, что вместе со словами уходит и все напряжение, Гвен молчала. Ему было необходимо выговориться, и он мог сделать это с ней. Лишние десять или около того минут ничего не изменят. Из ресторана напротив дым стал валить гуще, минуя их, чтобы умереть на свежем воздухе где-то на полпути.

— Муж Бруно сломанный человек, — Катлер сунул пачку сигарет в карман, но продолжал стоять, где стоял. — Но думаю, он стал таким до того, как это произошло. Он выглядел как человек на грани краха. Она собиралась уволить его, так он сказал. Уволить и развестись, — он изогнул бровь. — Она бы стопроцентно это сделала, узнай, что он задолжал налоговой. Я даже не думаю, что это его вина. Насколько я понял, она любила жить как звезда, а лучшие ее дни уже остались позади.

Гвен подставила подбородок прохладному бризу.

— Плохому танцору всегда яйца мешают.

Катлер коротко рассмеялся, тихий неискренний звук.

— Да, а она определенно его за яйца держала. Даже сейчас, — продолжил он. — Мартин Мелой говорит, что ему все равно. Он думает, что любил ее, — он слегка покачал головой. — А я думаю, просто слабак. — Он снова вынул сигареты и раскурил одну. — Любовь. Кому какая разница? В итоге она всего лишь разочаровывает.

— Иногда оно того стоит, — Гвен посмотрела на собственное обручальное кольцо.

Катлер вновь засмеялся.

— Пусть пройдет время и наступят перемены. Потом придете и расскажете мне, как вы все еще счастливы. — В этот раз в его глазах вспыхнул искренний огонек юмора, и на очень краткий миг за этой темнотой в его глазницах Гвен смогла увидеть, каким человеком он, возможно, был. Он нахмурился. — А где Малдер?

Гвен улыбнулась.

— Капитан Джек Харкнесс потратил утро, занимаясь тем, что получается у него хуже всего. Приковался к своему столу, отвечая на телефонные звонки, на которые не хотел отвечать.

— Он тоже? Вероятно, у нас больше общего, чем я думал. И что именно он послал вас сказать мне? — он приподнял бровь. — Он что, хочется убедиться, что кукла не стала сама дергать за свои веревочки?

В последнем предложении мелькнула горькая подколка, и Гвен почувствовала, как на загривке волосы встают дыбом.

— Не знаю, что произошло между вами и Торчвудом Один, и это не мое дело, но вы действительно не знаете Джека Харкнесса, если думаете, что он так относится и обращается с людьми. — Она замолкла. — Он хочет устроить ловушку на пришельца и хочет вовлечь вас в это. — Первая капля дождя тяжело упала с нависающего тяжестью неба. — Он думает, Торчвуд вам задолжал.

Они надолго уставились друг на друга, и Катлер пожал плечами.

— Может быть, Малдер в этом прав.

Дверь пожарного выхода открылась, и показался молоденький констебль, охраняющий вход в участок от журналистов.

— Извините, что отвлекаю, сэр, — он осторожно взглянул на Гвен и продолжил: — Там парень в приемной. Говорит, что хочет вас видеть.

Катлер фыркнул.

— Скажи, пусть встанет в очередь.

— Я сказал, что вы на встрече, но он отказывается уходить. Думаю, он слегка в истерике. Говорит, что он дружок того педика. Вроде общался с вами утром.

— Того педика звали Бен Причард, — рыкнул Катлер, заставляя молодого констебля заметно вздрогнуть и податься для безопасности назад к двери. — И пока мы не можем сказать его другу, кто его разрезал на куски в парке, я думаю, ты мог бы высказать чуть больше уважения.

Лицо констебля залилось краской.

— Простите. Сэр. Я не имел в виду ничего такого.

— А это, — Катлер выплюнул недокуренную сигарету, позволяя ей самостоятельно погаснуть на бетонном полу, только после поднял глаза на юношу, проходя мимо него, — хуже всего.