В тисках провокации. Операция «Трест» и русская зарубежная печать

В перечислении задач, поставленных чекистским руководством перед «Трестом», автор статьи в целом вторил майским письмам Опперпута в Сегодня. Существенным при этом, однако, было замечание о контактах, установленных «Трестом» с двумя эмигрантскими центрами. Хотя они не названы, ясно, что первым из них был штаб Врангеля, а вторым — Кутепов и его группа. Тем самым вносилась важная поправка в утверждения, казавшиеся общепринятыми и бесспорными, — будто Врангель и «врангелисты» никаких сношений с «Трестом», в отличие от Кутепова, не имели[429]. Сообщив, что сам он был послан в Россию парижской (т. е. кутеповской) организацией, автор заявил, что именно существовавшие в ней сомнения относительно «Треста» и заставили ее поручить автору статьи «и еще некоторым лицам», во-первых, проверить, не причастен ли «Трест» к ГПУ, а во-вторых, работая в контакте с «Трестом», но не выдавая ему всех полученных заданий, некоторые работы вести в секрете от кого бы то ни было из трестовиков. Поэтому, когда «Трест» был ликвидирован, «наша работа» раскрыта ГПУ не была; наоборот, сама эта работа и помогла раскрыть провокацию ГПУ (с. 3).

В связи со скандалом в прессе вокруг шульгинского путешествия и книги Три столицы автор писал:

Относительно поездки в Сов. Россию В. В. Шульгина, о которой так много говорила эмигрантская пресса, я был вполне осведомлен, хотя Шульгин был направлен к «Тресту» не из парижской организации, с которой я был связан, а из Юго-Славии (что видно даже из его книги «Три столицы»). В свете последующих событий, конечно, ясно, что о поездке В. В. Шульгина ГПУ было прекрасно осведомлено, но поспешные выводы некоторых газет о том, что Шульгин исключительно вращался среди чекистов, конечно, столь же неверны, сколько и оскорбительны для тех искренних патриотов, входивших в организацию «Треста», из которых некоторые уже кровью запечатлели верность своим идеалам. Между тем поездка В. В. Шульгина в виду некоторых подробностей еще более усилила наши подозрения, что в среде «Треста» имеются агенты ГПУ. Мы не имели пока точных данных, но некоторые лица вследствие этого, а также вследствие сведений, полученных с другой стороны, стали нам более подозрительны, и мы стали их опасаться и, не показывая виду, еще более законспирировали нашу работу от «Треста». Если поездка Шульгина и создала «рекламу», то во всяком случае не для нас и не для нашего парижского центра (с. 4)[430].

Освещение в статье конфликта внутри «Треста» по поводу вопроса о терроре привносило новые, прежде неизвестные читателям детали: