В то далекое лето

– Воды принесите, быстро…

– Землю несите…

– Лопатами. лопатами кидайте землю.

– Воды сюда, к дверям. Скоро приедет пожарная машина, земли бросьте.

– Из райцентра до нас сорок километров, да еще по нашим дорогам пока доедет, все превратится в пепел.

Огонь разбушевался, к дверному проему подойти уже невозможно. Я с нетерпением смотрю в ту сторону, но Аргины нет. Где она застряла?

Бешеный треск пламени, крики людей и топот ног, печальное присутствие огромных цистерн с водой в кузовах грузовиков, – все это превратилось в страшный переполох, от которого, кажется, сама земля стонет и движется под ногами.

Где Аргина? Почему ее больше не видно? Ужас охватывает меня. Я начинаю плакать. Везде крики, возгласы.

И вдруг я вижу Армена. Почему-то, раздет по пояс, полностью черный от копоти, он только что вытащил из окна очередного больного, и теперь, кидаясь в разные стороны, ищет кого-то…

– Армен, – кричу я, – Армен, сюда, Армен…

Я ему говорю, что Аргина там, внутри.

– Она вошла туда, и до сих пор ее нет.

Армен, не теряя ни минуты, бросается в дверной проем, откуда клубами валит дым вперемешку с пламенем. Однако, он только исчезает в этом дыму, как из окна второго этажа вырывается огонь, как семиглавый дракон, слизывает оконные рамы, которые мгновенно охватывает пламя. Еще пара секунд, и ,внезапно, искры пламени огромным кострищем поднимаются в небо, и в вопиющем реве огня на мгновение замирают ужасающие крики и рыдания собравшихся.

– Кровля рухнула, – кричит председатель колхоза Габриел Балаян, стоя на балконе здания сельсовета, – все отойдите, часть кровли рухнула, отойдите, сейчас полностью рухнет, назад…

Я невольно отпрыгиваю в сторону. В глубине души я лелею мысль о том, что Армен еще успеет спасти Аргину…

Плача от горя и безысходности, окаменевший, я смотрю на дверной проем.

Армен выходит оттуда, полностью покрытый копотью, брюки на нем дымятся, но он не обращает на это внимания. Остановившись, устремляет взгляд к небу, и так, застыв, смотрит какое-то мгновение.

Будто отрешенный от мира, я также смотрю вверх, удивительно, но этой ночью луна окрашена в красный цвет.

– Аргииинааа, – охрипшим, ужасающим звериным голосом рычит Армен, и, будто, от удара тяжелого крана по голове, пошатываясь, продвигается на пару шагов, потом, неожиданно, падает на колени оземь, закрывая лицо руками…

Эпилог

И, вновь , в наше село пришла весна. Персиковые деревья привычно расцвели, и цветы у них красно-фиолетовые. Я шагаю по знакомым тропинкам, и шаги мои меня непроизвольно ведут туда, где круглый год цветы, где тут и там красиво поют жаворонки. Близкие и родные моему сердцу тропинки. Я шагаю вперед. Вот ущелье Бахчут. А вот и сельский пастух Рома сидит на холме и пасет коз. Он смотрит в сторону села. А в селе весна, и куры-несушки звонко кудахчут.

Из ущелья Бахчут выходит девушка с кувшином на плече. Она идет по тропинке, ведущей в село, и мокрый медный кувшин переливается на солнце. Все по-прежнему, все, до боли, без изменений.

Вот и сельское кладбище.

Ветер колышет высокую траву под весенними лучами солнца. Я пробегаю глазами по знакомым словам, взгляд мой останавливается на выгравированной золотыми буквами надписи на большом белом памятнике: ”Аргина, ты любила цветы…Ты тоже была неувядаемым цветком…”

Я подхожу, кладу руку на холодный камень, деревенская привычка, что означает, «Здравствуй, родная, я Тебя не забыл…»

Вдали, отливая красным цветом от маков, легонько колышутся поля, грустно перекликаются перепелки – ках-кыга. шах-кыга, шах-кыга, ках-кыга… Я долго стою молча, и мне кажется, что далекий голос еле слышно шепчет: " Я из этого села никуда не уеду. Останусь с вами навсегда…"

Сдерживая слезы, я поворачиваюсь и смотрю в сторону села. Внизу, в ущелье, блестит и своим прежним голосом поет речка Барак Джур, видно одиноко понурое, персиковое дерево у большой дороги, ведущей в село, у которой сломалась ветка, потеряв свою весну… Эта ветка не увидела эти цветы, которые есть сейчас и будут каждый год, когда наступит весна, и персиковые деревья снова расцветут красно-фиолетовыми цветами…

Осенние холода

Отшумели, прошли дожди осенние…

М. Яхшунц

Незаметно наступила и прошла зима, малоснежная и теплая. Потом, как два праздничных, веселых дня, блеснули весна и лето. И вот, наступила осень, с дождями, с редким, уже последним, холодным, ярким сиянием солнца, с опавшими разноцветными, увядшими листьями под деревьями, прохладным воздухом, с утренней росой и густыми, влажными туманами. За последнюю неделю – выдался первый день без дождя, когда с утра под осенним солнцем на приусадебных участках, на улицах и в лесах, раскинутых вокруг села, деревья сверкали, пылали множеством красок, начиная от чистого золота и до бирюзы. А потом сразу наступил темный вечер.