В тот день…

Они оба какое-то время молчали. Из-за дверей донеслись веселые голоса, смех, потом в створку постучали. Раздался зычный голос боярина Блуда:

– Княже, иди к нам! Там скоморохи такое вытворяют! Ты должен на это поглядеть.

Владимир резко открыл дверь, что-то негромко сказал Блуду, но, видимо, столь значимое, что тот перестал улыбаться, ушел.

– Блуд сегодня герой, – молвил, повернувшись, князь. – Там, куда он людей увлек, все гладко прошло, вот и гордится собой, веселится. Может, это его люди порешили Дольму? Ну, чтобы Блуд нынче гоголем расхаживал.

– Навряд ли, – покачал головой Добрыня. – Блуд рисковать зря не стал бы. Да и далеко он был, его люди при нем и все в стороне. А вокруг Дольмы кого только не было. Но чтобы такое убийство совершить, – Добрыня опять взял в руки тяжелый металлический шип – всю ладонь воеводы он занимал, – надо рядом находиться. Вот и следует начать расспросы, может, кто и видел что-либо.

– Это в такой-то толпе? Думаешь, до того людям было?

Но сам призадумался. А затем стал говорить о том, что со своего помоста успел углядеть. Владимир хорошо видел, как Дольма зашел в реку, а с ним братья его. Сбоку от купца его жена Мирина была. Кто-то толкал кресло с Вышебором… Там еще челядинцы были, много, человек восемь-десять. А следом и другие люди подтянулись. Дольма же, когда зашел, повернулся лицом к берегу, стал махать, подзывая остальных… Все вокруг плескались теплой речной водой, лес рук, как водоросли. Потом Дольму загородили от князя, он уже и не смотрел.

– Так, говоришь, вокруг в основном родичи и челядинцы купца соляного были? – уточнил Добрыня. – Это уже что-то. Ведь чтобы шип метнуть, да так метко угодить в самое горло, надо стоять где-то поблизости. Думаю, что и впрямь кто-то из своих метал, не из толпы. Ладно, разберемся, – сказал Добрыня и шагнул к выходу.

Но князь удержал его:

– Ты, что ли, со всем этим разбираться будешь, вуй[41]?

Добрыня медленно повернулся. Рот его кривился в усмешке.

– У меня что, дел больше нет? Найду, кто лучше моего все вызнает. Дело ведь непростое.

– Вот-вот, непростое, – даже притопнул ногой Владимир. – Анна, она ведь не дурочка из чащобы. Ей, знаешь ли, нужно, чтобы все разумно и доказательно было. Она в любую жертву, нами указанную, не поверит. А еще хуже будет, если евнух этот заартачится и начнет придираться, требовать разъяснений. Так что головник наш должен быть представлен как сама истина непреложная.

– Значит, так и сделаем, – уже взявшись за дверное кольцо, произнес Добрыня.

Но, видимо почувствовав на себе взгляд сестрича, не ушел, вернулся.

– Ты помнишь волхва Озара, княже? Того разумника, что уже не единожды нам в непростых делах помогал. Помнишь, как у твоего воеводы Волчьего Хвоста коня увели, да так, что никто в городе этого не заметил? Знатный был конь, целое стадо коров пегих стоил, вот Волчий Хвост и лютовал тогда сильно. А волхв Озар, помнится, порасспросил люд да сам присмотрелся, что к чему, и указал, кто мог коня так ловко вывести под носом у всех. Люди говорили, что Озар – великий ведун, а он, как выяснилось, просто сметливым да наблюдательным оказался.

Владимир чуть усмехнулся:

– Я помню то дело. Озар по остаткам на земле определил, что в усадьбу Волчьего Хвоста немало дегтя принесли, а на момент поисков его почти не осталось. Вот и вышло, что светло-рыжего скакуна боярского перекрасили и как вороного вывели за город. Купцы булгарские тогда на такое решились. Насилу их догнали уже за Вышгородом да отобрали скакуна.

– А помнишь, когда требы с капища всех богов стали исчезать, то именно он, порасспросив служителей и охранников капища, по их оговоркам и недомолвкам все же выяснил, кто из своих же волхвов воровать решил, – поддержал разговор Добрыня. – Или когда еще при Ярополке Блуд к нам хаживал утайкой, именно Озар по следам глины на его плаще проведал, что мы с воеводой этим столковались и вели дела против твоего брата.

– Помню, – помрачнев, кивнул Владимир.

Блуд действительно помог ему, а Озар чуть не сорвал все дело. Хорошо, что у волхва хватило ума самому прийти к Владимиру и сообщить, что он вызнал, а также посоветовать, как вести сговор с Блудом, чтобы до Ярополка дело не дошло. Но тогда, подозревая, что Ярополк склоняется к христианству, Озар хотел помочь именно Владимиру, его сторону принял. Однако теперь, когда Владимир не только сам крестился, но и намерен христианскую веру по всей Руси расширить, волхв Озар вряд ли захочет помогать ему. Волхв – мужик разумный, к нему не единожды обращались, если дело путаное было, но он предан старым богам, его не заставишь…

Когда князь сказал об этом Добрыне, тот лишь задумчиво пожевал травинку. Молчал какое-то время, прежде чем начал говорить: