В тот год я выучил английский

Мяукая, находясь в ловушке на бесчестном сиденье, оскорбительном троне, выставлявшем ее в полном свете, опасаясь удара невидимого кнута, эта порочная красотка делала вид, что поцарапала меня, продолжая сверкать белозубой улыбкой. Мы обменивались колкостями, и было трудно понять, притворялась ли она и не предвещал ли ее слабый рев мурлыканье, почти превратившееся в стон. После всего она готова сдаться, и цель этой игры — дать ей такую возможность. Где-то в глубине памяти я позволил любящему кино мальчику вспомнить образы, рождавшиеся в других обстоятельствах, как, например, в фильме «Сид», который я видел в двенадцать лет и где Софи Лорен играла Химену, там еще участвовал Чарлтон Хестон, это была забавная история двойной дуэли на шпагах.

Когда мы поднялись с кресла Корбюзье, она мне сказала: «Ну что, согласен, проведем следующие выходные вместе?»

66

Этим вечером я должен был увидеться с Мэйбилин, если она не слишком поздно вернется из Лондона, где гостила ее семья. Она присоединилась к папе, маме, брату на три дня. Вместе с ними, Мэйбилин не знала, как его избежать, был ее бывший третий молодой человек Франц. Во второй половине дня я принял ванну у миссис Джерман, за неимением времени я редко принимал ванну, предпочитая душ, к тому же мне не очень-то нравилось соседство всевозможных флаконов, щеток, губок и полотенец, они все следили за моим телом, плавающим в узкой ванне, за моим членом, торчащим из воды, словно бледный труп, который всплывал из глубины. Сквозь запотевшее окно виднелся кусочек синего неба, а выложенные кафелем стены были покрыты простыми мотивами и иероглифами, которые были так же непонятны, как и те, что были на коврике в моей детской комнате. Когда мне было девять лет, я, соблюдая постельный режим, болел гриппом и читал про Микки-летчика. Это было издание 1948 года — сегодня это большая редкость, — а мама приносила мне каждый день новый журнал, когда в одиннадцать часов возвращалась из магазина.

Я с нетерпением ждал маминого прихода: в обмен на грипп появилось все собрание Spirou,пять или шесть стопок Artima,последние выпуски Таrои, Vigorи Tim l'Audaceи сверх того сборники комиксов в твердом переплете. В приключениях «Микки-летчика» его самолетик с одним винтом разрезал кучевые облака и тучи, и, пролетая над ними, Микки раскрывал все их замыслы, о которых читатели, такие как вы и я, не имеют здесь, на земле, ни малейшего представления. Большинство летчиков не возвращаются из некоторых зон и считаются пропавшими без вести. Но Микки в конце концов рассеивал все загадки. Именно об этом я размышлял, лежа в ванне, когда услышал доносившийся снизу голос миссис Джерман:

— Крис!

Было пять часов вечера.

—  Yes, Mrs Jarman? [117]

—  Chris, Chris, Tim is on the phone! [118]

«Tim is on the phone!»Он достал для меня приглашения. Два пригласительных билета стоимостью десять фунтов. Нужно было, чтобы на следующий день я забрал приглашение у привратника в колледже Иисуса — at the porter’s lodge,как сказал Тим. Я, все еще мокрый, с шампунем в глазах, произнес: «Thanks, Tim! That’s great, you know, thank’s a lot» [119].

—  Well, that’s okay, man [120].

67

Затем я отправился, чтобы взять напрокат костюм Чарли Чаплина в мастерской королевского карнавала. Пиджак, который в Англии называют evening dress,а во Франции smoking(я недавно узнал от зеленоглазой австралийки, что у них, как и в Америке, смокинг называют tuxedoи что она порой сама его надевает, чтобы удивить людей на вечеринках и повысить сексуальность, все мужчины прощают ей это). Еще одно слово из тех, которые любят выдавать себя за то, чем не являются, словно хамелеон, чертовски беспринципны, готовые изменить смысл в зависимости от места и времени. Я не сомневался, что мой наряд рассмешит Симона, у него-то был свой смокинг, d'evening dress,или tuxedo, сдавних пор. В этом выражении существует изящество, как в слове «часик», то есть маленький час, слово пытается смягчить суровость убегающего времени.