В тот год я выучил английский

Она смеялась и упрекала в эгоизме за то, что я пытался поменять тему, а когда я оправдывался, она твердила: «Да нет же, ты эгоист!» Я неплохо овладел искусством держать зонтик, когда начинало накрапывать, а мы направлялись по Стейшн-роуд к центру города, идти нужно было непременно рядом, по скользкому тротуару, обходя, обгоняя, огибая идущих рядом людей, не забывая поддерживать разговор, крутящийся вокруг зонтика. Я утверждал, что это слово кажется мне странным и более наглядным по-английски, так как английское слово umbrella[56] допускает, что предмет можно использовать для того, чтобы создать тень, так как он должен обозначать вещь, которая защищает от солнца. В то время как французское слово, как суровое картезианство[57], объясняет, для чего существует данный предмет. Мэйбилин поддерживала противоположную точку зрения, но не помню какую именно. Umbrella — это было именно то слово, под которым мы укрывались, о котором спорили, открывали и закрывали вещь, бесконечно практичный инструмент. Во время вызываемых им дискуссий, правда не сразу, он давал выход чувствам, рассеивал, вытаскивал наружу, на время защищал нас. Сегодня я думаю, что жизнь и есть возможность со всей серьезностью обсуждать разницу между английским и французским вариантом слова «зонт», идя с кем-нибудь по улице, несмотря на начинающийся ливень.

30

Английский язык создавал особые отношения, он придумывал нас самих и наши отношения, их, возможно, могло и не быть, если бы не английский, со всеми нашими затруднениями, спотыканиями, неловкостью. Язык наполнен свойственным ему чувством юмора, склонен к абсурду и ко всем тем вещам, которые нам завещала английская литература, — до такой степени, что кажется по-настоящему я пришел второй раз в этот мир именно благодаря английскому языку.

31

У нас родилась важнейшая мысль, что мы только эскиз самих себя. Мне понравилось, как Мэйбилин произнесла это слово по-немецки, в тот момент, когда я пытался развить эту мысль, она заменила им французское выражение. Немецкое слово entwurf[58] казалось мне более выразительным, отражающим устремление, движение вперед, а французское слово произносится не столь динамично, нет той решимости, резкости, оно более робкое и изящное. «Of course, you’ve got to look for happiness and not just wait for it»[59], — заявила Мэйбилин. Ясным было только то, что сквозило в обоих языках, нужно постоянно совершенствоваться, дополнять образование, мы словно черновик, который нужно приводить в порядок, работать над ним каждую минуту, мы это поняли в тот момент, когда почти начали спорить: мы оба рассмеялись, и я начал рассказывать, что Майк — я ей очень часто говорил о Майке, так как она была с ним едва знакома, и боялся, что у нее не лучшее о нем впечатление: черный плащ, вставные зубы, крашеные волосы, — Майк, возможно, слишком далеко зашел в искусстве преображения себя. Ему было девятнадцать лет, он выглядел как художники или писатели после долгих блужданий наугад, когда чувствуют себя поглощенными рутиной и понимают, что могут отныне быть свободными и самостоятельными, устанавливать свои правила, и он исправлял песни группы «Битлз».

32

Чтобы быстрее попасть в центр, Мэйбилин проделывала один фокус, но он не всегда срабатывал. Когда она выходила от квартирной хозяйки, спускалась по ступенькам, открывала дверь и выходила на улицу, ее сосед, с которым у них совпадали графики, выводил из гаража свой автомобиль. Автобусная остановка находилась как раз напротив, на другой стороне улице, а Мэйбилин как бы случайно бросала: «Do you know what time next bus is?»[60] — при этом она прекрасно понимала, что он не оставит ее на пустой остановке, а тотчас пригласит сесть в машину: «Oh, you’re going downtown? Well, I can drop you off if you want…»[61] — это был ритуал, и всякий раз ему удавалось придать удивленное выражение. Но иногда она выходила слишком рано или уже поздно, а порой сосед имел столь сосредоточенный вид, был буквально погружен в себя, что она не осмеливалась его прервать или он сам говорил, словно извиняясь: «I’m sorry, I’m afraid I’m driving to Newmarket today…»[62] И тогда она стояла в одиночестве, как взрослая, на остановке и ждала автобуса.

33